Станислав Смагин, ветеран СВО, корреспондент газеты «Военный вестник Юга России»

27-28 ноября стали днями ряда программных заявлений российской дипломатии о правовых параметрах урегулирования украинской ситуации. Тон задал сам президент в ходе бишкекского саммита ОДКБ.

Владимир Владимирович, в частности, сказал, что важно международное признание будущих территориальных изменений: «Нам нужно, чтобы наши решения были международно признаны основными международными игроками. Вот и всё… Одно дело — решения признанные, и, допустим, территории находятся под российским суверенитетом, и в случае нарушения договорённостей это будет нападение на РФ, со всеми вытекающими ответными мерами России. Или это будет восприниматься как попытка вернуть законно принадлежащую Украине территорию. Поэтому нам, конечно, нужно признание».

При этом от самого киевского режима ждать каких-либо юридических признаний действительно нет смысла из-за его нелегитимности: «[Нынешнее украинское руководство] допустило принципиальную стратегическую ошибку, побоявшись провести президентские выборы… Только Рада имеет право на продление своих полномочий в условиях военного времени, [украинский] президент — нет». В дальнейшем возможно подписание соглашения, когда у власти в Киеве окажутся «здоровые люди, которых на Украине достаточно много». Но в любом случае будет необходим общенациональный референдум по вопросу признания новых границ.

В тот же день замглавы российского МИД Александр Грушко подтвердил: «Для РФ важна легитимность подписанта соглашений со стороны Украины, она не должна подвергаться сомнению». 28 ноября об этом же сказал кремлевский пресс-секретарь Дмитрий Песков: «У Зеленского есть проблема с легитимностью и нежеланием проводить выборы на Украине, соблюдать конституцию». В этом свете согласие или несогласие Зеленского с мирными планами если и не отходит на второй план, то вступает в сложные отношения с неочевидными перспективами его как подписанта  будущих соглашений.

Понятно стремление президента, как юриста по образованию, максимально строго в правовом плане оформить все условия возможных будущих соглашений, и касаемо территориального вопроса в первую очередь. Важно это и памятуя о многочисленных обещаниях Запада, недостаточно четко оформленных либо неоформленных вовсе и затем нарушенных – начиная с пресловутого нерасширения НАТО на Восток.

В то же время и письменные договоренности достаточной гарантией от чего-либо не являются – достаточно вспомнить Хельсинкские соглашения 1975 года, не спасшие ни Организацию Варшавского Договора, ни СССР. И, конечно, при атаке Украины на российскую территорию и определении мер противодействия этой атаке для нас первично наше собственное отношение к статусу данной территории, а не западное. Курская область вполне признается российской, но вторжению ВСУ в ее пределы это не помешало. Тем более не будет НАТО за нас выполнять наши военные задачи.

Потенциальных подписей украинской стороны под будущим мирным договором сказанное касается вдвойне и втройне. Речь не только о Зеленском, с которым в принципе все ясно, но и о возможных «здравомыслящих людях Украины», которые придут ему на смену. Практически любое государство, понеся серьезные, стратегически важные и болезненные для него территориальные потери, стремится вернуть потерянное обратно, рано или поздно, при режиме/правительстве, потерю допустившем, или его сменщиках (сменщиках сменщиков).

Эльзас и Лотарингия с 1871 по 1945-й четыре раза переходили из французских рук в немецкие и обратно. В 1905 году по итогам русско-японской войны Япония получила от России половину Сахалина. В 1945-м Россия уже в облике СССР, воспользовавшись сменой геополитической ситуации и членством Японии в коалиции Оси, разгромила Квантунскую армию и не только вернула себе утраченное, но и получила в качестве трофея Курилы. Япония, чуть поднявшись из руин и пользуясь (ввиду вновь изменившейся геополитической ситуации) поддержкой Запада, заявила, что потерю не признает. Не признает по сию пору и, надо подозревать, обязательно воспользуется очередным раскладом мирового пасьянса, чтобы непризнание перевести в практическое русло.

Не нужно думать, что «эльзасско-лотарингские» времена безвозвратно ушли – достаточно вспомнить Нагорный Карабах. Да и наше возвращение Крыма, Донбасса и части (пока) Новороссии в родное русло не что иное, как реакция на кардинальные изменения в российско-украинских и российско-западных отношениях. И если даже Запад, скрепя сердце, признает на бумаге законность этих реакции, то украинский ответный ход он со временем признает тем более радостно (и всемерно ему поможет).

К этому нужно добавить, что Украина это не совсем обычное и стандартное государство. Это политический проект, созданный как «антиРоссия» и используемый именно в таком качестве, как инструмент и орудие против России. Для него потеря территорий в российскую пользу тем более принципиальна. Поэтому правь на Банковой Зеленский, Залужный, да хоть Шарий или Арестович или вообще Медведчук – одних лишь территориальных достижений СВО, пусть и всеобще признанных и распространенных на все конституционно российские регионы полностью, недостаточно. Нужно выполнение всех целей СВО – демилитаризация и денацификация Украины вкупе с демонтажем проекта «Украина не Россия» и антирусского политического украинства.