Станислав Смагин, политолог
Всестороннее военно-политическое и военно-техническое сотрудничество Киева и Анкары ни для кого не является секретом. Оно признается и подчеркивается официально, служа важным фактором дестабилизации евразийской геополитической ситуации. Но у этого сотрудничества есть и неофициальная сторона, тоже, впрочем, регулярно прорывающаяся наружу и, в общем-то, тоже турками особо не отрицаемая.
Например, в 2015 году стала появляться информация, что на приграничных с Крымом территориях Украины (в частности, в Херсонской области) скапливаются члены турецкой ультраправой террористической организации «Серые волки», периодически используемой режимом Эрдогана для решения своих задач. Боевики во взаимодействии с крымско-татарскими русофобами из джемилевско-чубаровского «меджлиса» (запрещен в РФ) создавали плацдарм для возможной агрессии против Крыма и осуществляли продовольственно-энергетическую блокаду полуострова.
После гибели российских военнослужащих Олега Пешкова и Александра Позынича (кстати, Пешков был убит как раз членом «Серых волков» Алпарсланом Челиком) и резкого обострения российско-турецких отношений активность зарубежных экстремистов рядом с Крымом перестали скрывать даже из соображений политеса. Один из главных организаторов энергетической блокады, Ленур Ислямов, на своей странице в соцсетях выложил фотографию с турецкими соратниками. Фото было сопровождено подписью: «Турецкие патриоты из организации Bozkurtkar Turk ulkuculeri, в народе просто — „Серые волки“, посетили нас на блокаде. Кольцо блокады сжимается».
Вскоре, на рубеже 2015-го и 2016-го годов, австрийское издание Contra Magazin сообщило о прибытии в Мариуполь трех сотен бойцов тюркского происхождения из Турции и смежных стран. Чуть ранее по тому же маршруту проследовало еще одно подразделение, набранное из турецкой крымско-татарской диаспоры. Предполагалось использование этих сил как для диверсионно-террористической деятельности против Крыма, так и для военных действий в Донбассе.
Ситуация повторилась в начале апреля этого года, во время резкого обострения ситуации в зоне украинско-донбасского конфликта. В начале апреля некоторые ливийские СМИ опубликовали информацию о готовности турок перебросить на донбасский фронт до семи тысяч сирийских боевиков. Неделю спустя, в середине апреля, схожие сведения появились на известном военно-информационном Telegram-канале WarGonzo. Сообщалось о вербовке турецкими спецслужбами на севере Сирии боевиков для военных действий на стороне Украины, с упором на знающих русских язык моджахедов, ранее промышлявших террором на Северном Кавказе. Через пару дней было сообщено о прибытии в Мариуполь роты турецких военнослужащих для координации действий боевиков.
По мнению авторов канала, из рекрутов северокавказского происхождения планировалось создать подразделение по образу и подобию существовавшего ранее «батальона имени Дудаева», составленного из джихадистов, бежавших на Украину после первой и второй чеченских кампаний. Для украинского национал-шовинизма, победившего в феврале-2014 на «майдане», подобное сотрудничество не в новинку, причем в обе стороны. В ходе Первой чеченской на стороне «Ичкерии» воевали боевики УНА-УНСО (запрещена в РФ). Если участие в тех событиях первого послемайданного премьера Арсения Яценюка – факт дискуссионный, то одиозных Дмитрия Корчинского и Александро Музычко (Сашко Билый) – вполне несомненный.
Украинское взаимодействие с тюркско-исламистскими агрессивными и экстремистскими силами продолжает оставаться географически двухсторонним. Осенью 2017-го в Твиттер-аккануте Syria Today появилась видеозапись обыска в помещении, проводимого сирийской армией в окрестностях Дейр эз-Зора. На ней видно, что военные обнаружили в одном из зданий следы пребывания в рядах ИГИЛ (запрещенная в РФ) группировка выходцев из Украины. Уже этой осенью вновь стало известно о присутствии в рядах сирийских боевиков украинских военных, участвовавших в «АТО». Правда, украинские спецслужбы и конкретно СБУ открещиваются от причастности к их отправке на Ближний Восток, заявляя, что, наоборот, стараются пресечь такого рода транзит. При этом украинский МИД периодически выражает поддержку сирийской деятельности Турции и протурецких боевиков (например, в феврале-2020 в связи с ситуацией в Идлибе).
Идет взаимодействие и по другим сюжетным линиям. В апреле 2020 года, на очередном этапе украинско-турецкого сближения, много шума наделала «методичка», разосланная МИД Украины в разные госструктуры; в ней предлагалось избегать термина «геноцид армян» и вообще придерживаться в отношении трагедии 1915 года турецкой позиции. Во время Второй Карабахской войны украинские чиновники и депутаты не раз выражали моральную поддержку турецко-азербайджанскому альянсу, а победу этого альянса открыто назвали образцом для захвата Донбасса. В свою очередь глава азербайджанской диаспоры Украины Хикмет Джавадов, еще в 2014-м занявший активную и ярко выраженную русофобскую позицию, заявил, что Украине для «победы над Россией» и «возвращения Донбасса» необходима помощь Турции и тюркского мира.
Не остается без внимания и среднеазиатское направление. В сентябре в Брянской области при переходе российско-украинской границы был задержан нелегал из Узбекистана, у которого обнаружили карту и шпионское оборудование, зашитое в одежду. В ходе допроса выяснилось, что этот человек работал на украинские спецслужбы. За несколько дней до этого узбекистанские силовики обнародовали информацию о задержании в Ташкенте двенадцати членов террористической организации «Хизб ут-Тахрир» (запрещена в РФ), действовавшие под руководством на Украине киргизского гражданина Махмуджона Холдарова. В Киев для отбывания почетной ссылки отправился и Куат Ахметов, организатор так называемых «языковых патрулей» в Казахстане, нападавших на русских и русскоязычных граждан. Можно предположить, что среднеазиатская стратегия украинских спецслужб и иных ведомств так или иначе координируется с турками, и уж точно находится в русле двухстороннего партнерства, где Анкара субъект, а Киев – объект и подручное орудие строительства «тюркского мира».
