Марина Харькова, журналист, Донецк
1026 украинских морских пехотинцев, из них 162 офицера, добровольно сложили оружие в Мариуполе в районе промзоны металлургического комбината им. Ильича и сдались в плен подразделениями союзных сил ДНР и России. Это самое большое число сдавшихся за 50 дней спецоперации по освобождению Донбасса.
До этого тоже с южного направления вышли 267 украинских вояк, решивших сохранить свои жизни и прекратить бессмысленное сопротивление. Кроме того, были пленены солдаты ВСУ и с других направлений – например, волновахского.
Так как окружение всей группировки ВСУ еще далеко до завершения, количество украинских пленных начнет увеличиваться и грозит обернуться серьезными проблемами. Например, нехваткой мест содержания и бытовыми сложностями. Кроме того, что тысячи пленных надо кормить и поить, им необходимы и гигиенические процедуры, а в ДНР сейчас, по сути, водная блокада со стороны Украины, некоторые районы не получают воды неделями, в других она подается по часам тонкой струйкой в дома. Воды остро не хватает жителям, предприятиям и сельскому хозяйству. Насосные станции канала Северский Донец были отключены Украиной, из-за чего вода перестала поступать на нашу территорию.
По поводу мест содержания пленных, то пока эта задача решаема – несколько колоний ДНР были уплотнены, из-за чего высвобождены места в других. Однако из-за всеобщей мобилизации наблюдается нехватка персонала колоний – от врачей до конвоя, а на мобильные телефоны дончан почти каждый день приходит рассылка смс с предложением вакансий в исправительных учреждениях. Так или иначе, ком проблем начнет нарастать и его придется распутывать в авральном режиме.
Колонны украинских пленных шли с поднятыми руками и минимумом личных вещей. К каждому сдавшемуся отнеслись внимательно, но гуманно. Внимательно, потому что пленные должны пройти через следственные действия, которые определят степень вины в военных преступлениях. Сейчас их допрашивают сотрудники комитета безопасности и прокуратуры. Впоследствии перекрестные опросы, сверка показаний и собранная доказательная база станут основой тех или иных судебных решений.
А гуманно к пленным относятся потому, что в них видят не только врагов, но и людей. Их не пытают, не бьют и не унижают. Это разительно отличается от зверских расправ украинцев над пленными бойцами ЛДНР и России, которых демонстративно добивали на камеру, перерезали горло, подвергали страшным пыткам и издевательствам. Так поступают только законченные садисты и фашисты, которые выпали из всех моральных категорий и поставили себя вне закона. Так люди поступать не должны.
Именно поэтому 150 раненых украинцев после сдачи в плен получили медицинскую помощь, тяжелораненых, которых выносили на носилках, доставили в местные больницы. Пленным дали поговорить по телефону и сообщить родственникам, что они живы. Им предоставили питание. Те пленные, кто сдался несколько недель назад, занимаются посильным трудом: одни были задействованы в расчистке завалов, другие – в уборке территорий. Что касается трудотерапии, то этот метод себя хорошо зарекомендовал еще после Великой Отечественной войны, когда в Донбассе тысячи немецких военнопленных до 1953 года включительно работали на восстановлении разрушенных шахт и заводов, дорог и домов в городах и селах. Тогда же немцы не только восстанавливали, но и строили новые здания, объекты промышленности и инфраструктуры, работали в забоях и возле мартенов. А спустя годы, искупив вину, вернулись в Германию к своим семьям. Эта правильная политика, как и меры по денацификации, привела к тому, что немцы надолго сказали «прощай, оружие». Теперь необходимо тоже действовать по проверенным схемам, которые работают, но без уклона в ложный гуманизм, последствия которого приведут только к потерям.
Надо вспомнить, чем он обернулся, когда бездумно и необоснованно через коридоры выпускались десятки тысяч украинских окруженцев и пленных после Изваринского, Иловайского и Дебальцевского котлов 2014-16 годов. Большинство ушедших украинских вояк, зализав раны, вернулись в строй и вновь стали воевать против Донбасса, заключив новые контракты либо оформившись в националистические батальоны. Спустя восемь лет украинское войско приобрело богатый опыт военных действий, хорошее финансирование и щедрое содержание от западных стран плюс обучение инструкторами и полная поддержка украинской властью и частью общества. Это сильно мотивировало боевиков и увеличило их боевой потенциал. И теперь чрезмерно миндальничать с врагами, сдувать с него пылинки или идти у него на поводу просто нельзя. Как и заблуждаться, будто ВСУ – это какие-то задуренные пропагандой и несчастные овечки, незначительные винтики украинской боевой машины, а нацбаты – идейные и самостоятельно действующие боевики.
На самом деле, между ними нет никакой разницы, а все так называемые нацбаты вроде «Азова», «Торнадо», «Айдара» (запрещены в России как террористические организации) – это совершенно официальные подразделения Нацгвардии Украины, ее полноценные составные части с четкой иерархией и руководством. Нацгвардия входит в систему МВД, но в военное время, фактически, с 2014 года, подчиняется приказам украинского главкома и Минобороны. То есть, и ВСУ, и нацгвария – одного поля ягоды, профессиональные военные.
При этом ВСУ обладает гораздо большими возможностями, огневыми и техническими средствами, чем нацгвардия, а потому урон от действий именно ВСУ по Донбассу – огромен. Это артиллеристы ВСУ годами день-в-день убивали и продолжают убивать сейчас мирных жителей донецких республик, это ракетчики 19 бригады ВСУ ежедневно бьют ракетами «Точка У» по городам и селам ЛДНР и по приграничным с Украиной российским регионам, это танкисты ВСУ наносят удары по донецким школам и больницам. И потому нельзя верить на слово, будто пленные украинские вояки служили лишь водителями и поварами и при этом были загнаны в украинскую армию насильно. На самом деле, мобилизованных там или нет, или немного, все остальные – это вполне профессиональные «псы войны». То есть, речь о том, что каждый из них осознанно и за деньги делал свой выбор, а значит, и расплата должна быть «по заслугам».
Озвученные меры – отпускать пленных к их семьям после написания расписки, что они отказываются участвовать в дальнейших боевых действиях и обязуются больше не воевать, выглядят смешными и наивными. Сколько раз украинцы нарушали любые договора? Сколько раз проявляли коварство и изобретательность, чтобы не держать слово? Это же не наказание за проступок в детском саду: «Скажи, что больше так делать не будешь? – Не буууду больше!», а военная операция. Соответственно, к подобным важным вопросам необходимо относиться серьезно и взвешенно. Пленные могут быть отпущены домой после следственных действий, суда, покаяния, наказания соответственно установленной степени вины, и только когда фактически закончатся боевые действия: чтобы пресечь любую, даже малейшую возможность украинским воякам вновь отправиться на фронт и убивать русских, как ни в чем ни бывало. Также надо учитывать, что без переформатирования неонацистского украинского режима ничего не изменится: режим продолжит гнать солдат на убой, в добровольном или принудительном порядке.
