Сергей Саенко, международный обозреватель
Не далее как 23-24 июня в Брюсселе состоится саммит Евросоюза. Руководители ЕС Урсула фон дер Ляйен и Шарль Мишель не скрывают, что главной темой саммита должна стать Украина. Они убеждены, что официальный Киев заслуживает европейской перспективы. Именно по этой причине лаконично сформулированы четыре главных вопроса встречи: Украина, экономические проблемы, конференция о будущем ЕС и Широкая Европа. Кроме того, предстоящий саммит будет своего рода подведением итогов энергичного председательства Франции в ЕС, передающей в июле эстафету Чехии.
Хотя Украина обозначена лишь в первом пункте повестки дня, ее тема прямо или косвенно связана со всеми вопросами, вынесенными для обсуждения. Заявка Киева на вступление в Евросоюз, поданная еще 28 февраля текущего года и доработанная к концу мая, является для Брюсселя очень непростым вопросом. Саммиту предстоит принять решение о соответствии Украины, являющейся ассоциированным членом ЕС в рамках Восточного партнерства, статусу кандидата. Официальный Киев добился определенного прогресса в реформах благодаря соглашению об ассоциации с Европейским союзом от 2014 года, но полное соблюдение стандартов ЕС остается далекой целью. При всей симпатии к Украине и ее поддержке, противостоящей специальной военной операции России, руководство Евросоюза и его государств-членов расколото по этому вопросу.
Следует отметить, что не только в случае Украины, но и в целом Евросоюз не готов сегодня к дальнейшему расширению, что связано с опасениями по поводу дополнительной нагрузки на бюджет ЕС, а также новой волны миграции. На историческом саммите Европейского союза в марте этого года в Версале европейские лидеры были едины в принципиальной поддержке присоединения Украины к ЕС, но они разошлись по вопросу ускоренной процедуры предоставления Киеву статуса кандидата. Большинство лидеров стран т.н. Старой Европы, за исключением премьер-министра Италии Марио Драги, выражают сомнения относительно реализуемости такого сценария. Премьер-министр Нидерландов Марк Рютте заявил, что «быстрого пути не существует». Об этом же говорил канцлер Германии Олаф Шольц, а президент Франции Эммануэль Макрон прямо сказал, что путь Украины к членству может занять десятилетия.
Однако вопрос даже не в том, когда Украина вступит в ЕС, а в том, когда Россия сможет уничтожить укранацистов в этой стране. Вопреки многим прогнозам, СВО со всей очевидностью становится затяжной. Во многом это определяется тем, что коллективный Запад во главе с США накачивает Украину всеми видами вооружений, в том числе и тяжелым.
На первый взгляд, затяжные боевые действия невыгодны никому - Украина несет потери, которые нечем восполнить. Особенно потери личного состава. Россия несет экономические потери из-за санкций. Европа тоже несет экономические потери из-за тех же самых санкций. Даже Вашингтон несет потери - демократы во главе с президентом страны Джо Байденом быстро теряют поддержку внутри страны и рискуют уже в ближайшее время потерять контроль в результате ноябрьских промежуточных выборов в конгресс, а затем и вовсе отдать республиканцам Белый дом. И экономика США тоже сталкивается с проблемами, инфляция бьет 40-летние рекорды.
В свою очередь Россия после начала спецоперации оказалась в ситуации, когда разрыв экономических связей с Западом принял практически необратимый характер. С началом экономической войны Россия приступила к перестройке экономики и переориентации с Запада на Восток - это очень масштабный процесс, который займет много лет. Поэтому для России ее главный фронт - экономический, действия на котором приобретают затяжной характер, это никак не изменить ускорением СВО на Украине.
В этом смысле для России создаются условия проведения наиболее полной денацификации Украины. Если Россия быстро завершит спецоперацию и на этом остановится - задача денацификации не будет решена даже наполовину, а экономическая война как шла, так и будет идти. В интересах Москвы, чтобы украинское и европейское общество устало от экономических проблем, дефицита ресурсов, от потерь и беженцев - это откроет для России политические возможности по заключению мира на условиях, отвечающих задачам обеспечения ее безопасности.
