Владимир Блинков, экономический обозреватель
Сейчас в мире все явственнее формируется запрос на резервную валюту альтернативную доллару и китайский юань является одним из основных претендентов на эту роль.
План сделать через 10 лет национальную валюту свободно конвертируемой был закреплен еще в «дорожной карте административно-экономических реформ», утвержденной Госсоветом КНР в 2013 г. С тех пор юань из года в год укреплял свои позиции на глобальных рынках благодаря растущему доверию к китайской валюте.
По данным международной платежной системы SWIFT в январе 2023 г. доля юаня в международных расчетах выросла до 3,2%. Он стал четвертой в мире по популярности валютой, уступив лишь американскому доллару (39,9%), евро (36,5%) и британскому фунту стерлингов (6,3%).
Половина трансграничных расчетов КНР сейчас производится в национальной валюте и этот показатель постоянно растет.
Юань становится все более популярным резервным средством. Если в 2016 г. в нем хранилось около 1%, то к концу 2022 г. - 2,88%. Результаты прошлогоднего опроса официального форума валютно-финансовых институтов свидетельствуют: 30% Центробанков мира планируют повысить его долю в ближайшие годы, а в долгосрочной перспективе расширить использование юаня намерено 68% Центробанков. По прогнозу инвестиционного банка Morgan Stanley к 2030 г. долю юаня в ЗВР может достичь 10%, что сделает юань третьей по популярности в мире резервной валютой после доллара США и евро.
На мировых биржах растет объем торгов с ценными бумагами, деноминированными в юанях. В результате индекс валютной глобализации юаня уже вплотную приблизился к долларовому, оставив далеко позади все остальные валюты. Наиболее популярны так называемые «димсам-бонды» (юаневые облигации). По данным Financial Times в марте 2023 г. властями Китая и Гонконга были согласованы окончательные правила программы хеджирования процентных рисков по этим облигациям. Она должна быть запущена в течение нескольких месяцев, открывая рынок свопов на 5 трлн юаней для иностранных инвесторов, которым необходимо хеджировать свои вложения в такие долговые обязательства и должна стать важным связующим звеном между иностранными и китайскими финансами.
Все это создает прочную основу для интернационализации юаня. Однако сам Китай постоянно откладывает его превращение в свободно конвертируемую валюту. «Сейчас, из-за того, что пандемия COVID-19 резко повысила риски массового оттока капитала из КНР. Пекин не может позволить себе полную либерализацию валютного регулирования», - цитирует издание «Цайсинь» академика китайской Академии общественных наук Юй Юндина.
И решение Китая ограничить конвертируемость юаня по капитальным операциям представляется обоснованным. Вспомним, что для нашей страны поспешно произведенная либерализация валютного регулирования обернулась самой настоящей экономической катастрофой, потерей гигантских капиталов. Поэтому то, что китайцы осторожно относятся к либерализации валютного регулирования по капитальным операциям, вполне оправдано. Так, что в ближайшей перспективе вероятно сохранение ограниченной конвертации юаня в рамках модели сосуществования двух его типов:
- юаня, торгуемого на внутреннем рынке (его называют женьминьби - народные деньги). Курс «женьминьби» контролируется Народным Банком Китая через базовую ставку и может колебаться только в пределах 2% от нее в течение суток. На данный момент жэньминьби - это в большей степени локальная валюта отдельной страны, пусть и экономически сильной;
- юаня, торгуемый на внешнем рынке (его еще называют «оффшорный юань»). Он имеет свободно плавающий курс, определяемый рынком. Его обращение регулируется Валютным управлением Гонконга. Он обменивается с женьминьби по курсу 1:1, но процесс обмена жестко контролируется китайскими властями, что позволяет регулировать и объем оффшорных юаней в обращении.
Но, рынки капиталов для китайских денег постоянно расширяются. Так, Юго-восточная Азия практически вся перешла на расчеты в юанях с Китаем и все чаще использует его в расчетах между третьими странами. Недавно Китай объявил о создании резервов юаня совместно с пятью странами: с Индонезией, Малайзией, Гонконгом, Сингапуром и Чили. В марте подписано соглашение с Бразилией, предусматривающее формирование клиринговой палаты для расчетов с использованием юаня и реала.
Весомую роль играет и расширение расчетов в юанях за поставки энергоносителей и сырья. Так, КНР по итогам года до 10% нарастила долю юаня в расчетах за импорт железной руды. С 2012 г. Китай расплачивается юанями за поставки нефти из Ирана, а с 2022 г. – с Россией. С 2023 г. своей валютой Китай намерен частично расплачиваться за нефть из Саудовской Аравии и СПГ из ОАЭ.
Превращаясь в новый экономический центр, КНР стремится создать вокруг себя пояс стран, объединенных общими политическими и экономическими интересами. На это работают, в частности, проекты «Один пояс, один путь» и «Морской Шелковый путь XXI века». Эти китайские инициативы представляют собой масштабные инвестиционные программы по финансированию создания инфраструктуры в Азии, Европе, Африке и за их пределами. В случае успеха эти экономические инициативы Китая могут значительно расширить экспортные и инвестиционные рынки страны и увеличить ее «экономическую силу» в глобальном масштабе. Участникам этого альянса будет удобно, если обслуживать потоки товаров, услуг и капитала между ними станет одна валюта и эта валюта - юань.
Для обслуживания этих рынков в условиях ограниченной конвертируемости юаня Китай использует свои торговые преимущества, продвигая контролируемое расширение его использования в двухсторонней торговле. Для этого же он активно формирует инфраструктуру для обращения юаня. Так, для обслуживания существующих и новых рынков Поднебесная создала свою собственную платёжную систему, альтернативную SWIFT.
Так, Китай постепенно «приучает» государства к своей национальной валюте, что в итоге и приведет к его закреплению в статусе резервной валюты.
