Игорь Николайчук, Центр специальных медиаметрических исследований
По моему личному мнению, сегодня (а может уже и давно) политика и политология, точнее – теория политических наук, разведены во времени и в пространстве и прекрасно существуют как виды человеческой деятельности сами по себе. Условно говоря, если слегка модифицировать мысль Карла Маркса, то политики в поте лица своего и часто рискуя жизнями изменяют мир, а политологи это объясняют и интерпретируют, поглядывая при этом на окошечко соответствующей кассы.
Если я и неправ во всемирном масштабе, то по отношению к США прав точно. В этой стране на интервале времени в 15 лет интерес интернет-пользователей к теме «политика» постоянно был в 16 раз выше, чем к теме «политология». А запрос «политик» появлялся в 60 раз чаще, чем «политолог - род занятий».
Не будем забывать, впрочем, что политик в американском обществе это не профессия, а некий выбор личностью способа служения обществу. Чаще всего это дело временное. Послужил – и снова в свою адвокатскую контору. Служить же обществу в Америке принято в выборных законодательных органах разного уровня. Высший класс – в конгрессе США.
Вновь избранных конгрессменов надо как-то натаскивать, чтобы сохранить «преемственность» и «курс» государственной политики, а то наломают дров. Тем более что конгрессмены в общественном мнении являются изгоями ‑ пылью и грязью нации. В опросах по поводу этичности, чистоплотности профессиональной деятельность хвост ряда выглядит так: «телерепортеры», «конгрессмены США», «политические лоббисты», «продавцы подержанных автомашин». Для новобранцев в Капитолии устраивают что-то типа ликбеза. Соответствующие текстики, которые являются квинтэссенцией всех лоций и уставов по прокладке курса страны в «этом мире бушующем», пишут штатные политологи. Тут ‑ да, без этой братии не обойтись.
Новоявленным слугам общества сразу же заявляют, что они пришли на войну. На войну политическую. Они должны, обязаны воевать за интересы государства, или там правящего класса. Просто потому, что, согласно современным общепринятым взглядам и исходя из реалий практики, политика есть продолжение войны другими способами. Категория политической войны, да и само это понятие у нас в России разработаны слабо. О причинах умолчим, но в ходу все больше псевдонаучная экзотика – всякие там ментальные, когнитивные войны. А вот американцы теперь прямо выводят политику из войны горячей, назвав ее в свое время «холодной». Да оно и понятно. По подсчетам «английский ученых» за всю «письменную» историю человечества (это около 5,0-5,5 тыс. лет) мирными были всего 253 года или около того.
Собственно, американские высоколобые умы указывают на то, что все дело запутал Карл фон Клаузевиц, который попал под обаяние идей модерна и личности Александра I и написал в своей известной книге, что «война есть не что иное, как продолжение политики, с привлечением иных средств». А вот тут и начинается для нас самое интересное. Американцы послали Клаузевица куда подальше и настоятельно рекомендуют своим политикам следовать доктрине политической войны, которую придумал Джордж Ф. Кеннан. Ход мыслей здесь такой. Исторически сложилось так, что как в конгрессе, так и в более широком политическом сообществе термин «политическая война» описывает синхронное использование любого аспекта национальной мощи, за исключением открытой обычной войны — такого как разведывательные ресурсы, создание альянсов, финансовые инструменты, дипломатические отношения, технологии и информационное доминирование, — для достижения государственных целей. Короче, политическая и обычная война принципиально разные вещи.
Но Кеннан говорил совсем другое. В своем отчете Госдепартаменту за 1948 г. он представил меморандум об организации политической войны, где, в частности, говорилось: «Нам мешает... распространенная привязанность к концепции фундаментального различия между миром и войной... и нежелание признавать реалии международных отношений ‑ вечный ритм борьбы как на войне, так и вне ее.... Политическая война ‑ это логическое применение доктрины Клаузевица в мирное время. Подобные операции... варьируются от таких явных действий, как создание политических союзов, меры экономического воздействия и «белой» пропаганды, до таких тайных операций, как секретная поддержка «дружественных» иностранных элементов, «черная» психологическая война и даже поощрение подпольного сопротивления во враждебных государствах». Таким образом, политическая война - это не просто соперничество или соревнование, но и форма войны: ее цель, как и цель любой другой формы войны, состоит в том, чтобы навязать противнику свою волю для достижения стратегических целей, покорить и уничтожить волю противника сопротивляться.
Крайне важным моментом во всех этих далеко не безобидных рассуждениях является вскрытие опасности, анализ ситуации, обсуждение в элитных и политических группах возможного комплекса мер по парированию этих опасностей, подготовка общественного мнения и, наконец, объявление тому или иному субъекту международных отношений войны, переход в состояние войны с ним. Особо подчеркнем, что принципиально уже нет разницы между политической и обычной войной. Вот война есть, а как ее назвать – это вопрос второстепенный.
Конгресс должен квалифицированно рассмотреть вопрос и обязать политиков начать эту самую гетерогенную по формам, но гомогенную по содержанию войну. При этом пусть именно конгрессмены придумают и легитимируют подходящий "казус белли". Читатель удивится банальности этой процедуры. Вот примеры (реальные), касающиеся нас. Является ли производство и распространение российскими властями СМИ с промосковскими нарративами для групп русскоязычного меньшинства в соседних странах обычным делом или все это предназначается для дестабилизации стран НАТО? Или вот. Является ли вмешательство России в выборы в США и в странах Европы в 2016 году, как это описано американским разведывательным сообществом, актом враждебности, достаточным для объявления войны?
Выводы из всего этого может быть и банальны, но по-новому фундированы. Во-первых, мы действительно находимся в состоянии войны с Западом. Настоящей. Во-вторых, ужасаться и показывать пальцем на какую-нибудь Пелоси, заходящуюся в «русофобской» истерике, ей-богу, не стоит. Она и ее товарищи работают в боевой (в новом понимании) обстановке. Выполняют свой гражданский и воинский долг.
À la guerre comme à la guerre. Даже переводить не буду.
