Игорь Николайчук, Центр специальных медиаметрических исследований
По моему личному мнению, исторический процесс идет как по маслу, если бюрократией правят.
Правят – это значит, конкретные властные субъекты принуждают бюрократию к конкретным действиям. В СССР гениальный кибернетик академик Виктор Глушков, автор концепции цифрового государства, вернее, цифровой плановой экономики, предлагал за 100 млрд тогдашних рублей (сумма просто гигантская) заменить управленцев на компьютеры. Однако очень даже крутые исторические субъекты со Старой площади (вовсе не партноменклатура, а именно хозяева красного проекта) объяснили академику, что командовать бюрократами может только «человек с рупором» (это доподлинная цитата – Авт.), а время государственного автопилота еще не пришло, и вообще вряд ли когда-нибудь придет.
В США рассмотренное выше российское ноу-хау реализовано и успешно применяется в политической практике. Пройдемся по верхам. Общим местом политологии является утверждение, что мир, его структура, общественная архитектура меняется. После исчезновения СССР и «изживания» биполярного мира, демонстрировавшего завидную стабильность, исчезло и понимание того, что теперь этот мир собой представляет. Мнений много, каждый дует в свою дуду. В Штатах сегодня у власти нервные глобалисты, которые навязывают бюрократам и действующим чиновникам от политики свое понимание действительности. Для снятия неопределенности изданы руководящие материалы, где предлагается рассматривать мир как арену, на которой развертывается (внимание!) «конкуренция великих держав» (Great Power Competition). Напомним, что в словарях «конкуренция» определяется как борьба между субъектами за приобретение и использование влияния на другие субъекты и извлечение выгоды из этих обстоятельств при единых правилах для всех её участников.
Очень хорошее впечатление производит то, что авторы «указивок» подошли к делу не волюнтаристски, а провели лингвостатистическое исследование: взяли кучу статей на тему о современном мироустройстве за последние 15-20 лет из ведущих научных или политических журналов и определили, как специалисты-эксперты чаще всего это мироустройство характеризуют. В рейтинговом списке термин «конкуренция великих держав» вроде бы занял уверенное первое место (к сожалению, точные данные отсутствуют), а вот второе место досталось холодной войне с разными актуализирующими уточнениями («новая холодная война», «холодная война II» или «холодная война 2.0»). Хвост рейтингового ряда также чрезвычайно интересен. Это: «конкурентный мировой порядок», «многополярный мир», «триполярный мир», «мир (эра) хаоса» и «стратегическая конкуренция». При выборе любого определения сохраняется то положение, что мир перенасыщен потенциалами и реализациями конфликтов.
К «великим державам» американские планировщики международной и военной политики относят собственно США, КНР и Россию. «Портреты» этих стран в американской оптике весьма разные.
Так, США обладают проявленным желанием (волей правящего класса) изменить мир – защитить и распространить демократию и американские ценности, наказать «агрессоров» и пр., а также полным набором потенциалов (сил) для успешного решения этой задачи: экономикой, вооруженными силами, политическим влиянием, способностью развивать научно-технический прогресс. Соединенные Штаты вполне могут обеспечить свое доминирующее положение в мире и стремятся к этому.
Китай быстро развивается во всех отношениях и начинает серьезно конкурировать с Америкой в ключевых областях государственного могущества, но воли «побороться за первое место» он пока внятно не проявил, поэтому его можно рассматривать как «отложенную» угрозу.
Россия, наоборот, демонстрирует энергичность и даже агрессивность в попытках трансформации мира в свою пользу, причем за счет США, однако амбиции ее правящего класса практически ничем «материально» не подкреплены. Россия - конкурент, которого можно обессиливать в экономическом отношении санкциями, в военном отношении – вовлекая в военные конфликты на ее периферии, в политическом отношении – за счет применения фактора мягкой силы, в идеологическом – уже даже не столько купируя угрозу возрождения коммунизма (вопрос вроде бы отпал), сколько проецируя на россиян свои достижения в бытовой, социальной и культурной сфере, используя ситуацию их пребывания в рамках «общества потребления».
Вывод такой: бюрократам и политическим функционерам пока нет необходимости менять масштабы и подходы к обеспечению военной безопасности США. Американцы озабоченность этими проблемами ставят на последнее место. Вполне можно довольствоваться теми ориентирами военного строительства, которые были выработаны в 1993 г. после краха Варшавского договора и распада Советского Союза – США должны иметь вооруженные силы, достаточные для победы (или замораживания) в двух разнесенных в географическом пространстве крупных региональных конфликтах. А о глобальном ядерном апокалипсисе или вроде того приказано особо не распространяться. Нечего избирателей атомным грибом пугать!
