Андрей Онтиков, международный обозреватель
Война между Израилем и Ираном завершилась. Стороны обязались соблюдать перемирие. И если перспективы ядерного апокалипсиса и нефти по 200 долларов, которыми пугали некоторые аналитики, уже не кажутся столь реальными, то на повестку дня выходит большое количество куда более приземленных, но оттого не менее важных вопросов.
Конфликт стартовал 13 июня, когда руководство в Тель-Авиве инициировало массированные удары по объектам иранской ядерной программы и складам с вооружениями, ракетным установкам и ряду других мест. В первые дни израильтянам удалось ликвидировать значительное количество высокопоставленных иранских военных и политиков. Среди них командующий Корпусом стражей исламской революции Хоссейн Салами, начальник Генштаба Мохаммад Багери, а через несколько дней его преемник Али Шадмани, а также ряд других ответственных лиц. Кроме того, жертвами израильской агрессии стали иранские ученые-ядерщики и значительное количество гражданских лиц.
Изначально Тель-Авив, судя по всему, делал ставку на молниеносную кампанию, которая позволила бы выбить наиболее важных людей в руководстве Ирана, а дальше в стране должен был произойти переворот. По крайней мере, премьер-министр Биньямин Нетаньяху неоднократно говорил, что воюет не с иранским народом, а с режимом, и призывал жителей выступить против него.
Тем не менее, блицкриг не удался. Иранские власти смогли оперативно заместить убитых другими ответственными лицами, а жесткий контроль ситуации внутри страны не позволил раскачать обстановку. Более того, Тегеран начал отвечать. Первые атаки на Израиль с использованием беспилотников и устаревших ракет были малоэффективными. Тем более в их отражении были задействованы не только израильские военные, но также их коллеги из США, Великобритании и ряда арабских стран. Но в последующем изменение подходов и тактики ударов позволили пробить израильскую ПРО, в том числе и «Железный купол», который за годы своего существования оброс большим количеством мифов, будто это одна из самых эффективных систем в мире. Жесточайшая цензура, которую ввел Израиль, не позволяет точно оценить нанесенный ему ущерб. Но иранцы, например, сообщали, что успешно атаковали штаб-квартиру Моссада и ряд других объектов.
Конфликт сопровождался угрозами со стороны Тегерана перекрыть Ормузский пролив — своего рода «бутылочное горлышко», связывающее Персидский залив с мировым океаном. По этой артерии проходит до 20 проц. мировой нефти и до 30 проц газа. Естественно, такая перспектива подстегнула цены на нефть. Если до начала обострения она торговалась на уровне 66-67 долларов за баррель, то на пике эскалации пробила отметку в 80 долларов за баррель. Сейчас ее цена постепенно возвращается к изначальным значениям.
Апогеем стало вмешательство в конфликт США 22 июня. Президент Дональд Трамп принял решение об атаке иранских ядерных объектов в Фордо, Натанзе и Исфахане. Для этого были использованы 13-тонные авиабомбы GBU-57, сброшенные стратегическими бомбардировщиками B-2, а также 30 ракет «Томагавк», запущенные с подводных лодок. Впоследствии американский лидер утверждал, что цели были полностью уничтожены. В армейском руководстве США приводили несколько более скромные оценки и говорили об их серьезном повреждении. В каком состоянии находятся эти объекты на самом деле, были они заранее эвакуированы или нет, сказать сложно, поскольку открытой информации по этому вопросу нет. Любопытно также, что после этих ударов цены на нефть парадоксальным образом пошли не вверх, а вниз.
В свою очередь, Иран 23 июня ответил на американские атаки. Целью стала база США «Аль-Удейд» в Катаре. Тем не менее, Тегеран заранее предупредил Вашингтон о намерении ее атаковать, поэтому жертв среди военнослужащих не было. А если возвращаться к нефти, то на этих новостях цены на нее и вовсе полетели вниз.
Эти события дали повод ряду наблюдателей проводить параллели с тем, что происходило в начале 2020 года. Тогда США — президентом тоже был Дональд Трамп — нанесли удар по аэропорту Багдада и убили главу иранского спецподразделения «Аль-Кудс» Касема Сулеймани. В ответ Тегеран нанес удары по американской базе в Ираке, также заранее предупредив Вашингтон. Схожесть тех и нынешних событий позволяют сейчас многим говорить о наличии заранее достигнутых договоренностей. Дональд Трамп бьет по иранским ядерным объектам, результат этих ударов остается неизвестным, при этом он охлаждает горячие головы среди произраильского лобби в США. Иранцы отвечают, и затем наступает разрядка. Именно так и произошло. 24 июня Дональд Трамп сообщил о вступлении в силу перемирия.
Что касается России, то она осудила как агрессию Израиля, так и удары США по Ирану. Москва предложила свои посреднически услуги в урегулировании кризиса. Но - что куда важнее - она не стала вмешиваться в этот конфликт напрямую и поддерживать одну из сторон. Это позволяет ей сохранять отношения со всеми игроками на Ближнем Востоке и в будущем выступать в качестве арбитра.
Вместе с тем окончание этого конфликта ставит вопрос о победителях и проигравших. Очевидно, что Израиль не смог достичь своих целей. Иран хоть и понес ощутимые человеческие и материальные потери, удержался, не развалился и не погряз во внутреннем хаосе. Для руководства в Тель-Авиве, и прежде всего для Биньямина Нетаньяху, это создает определенные риски. Несмотря на попытки выдать итоги горячей фазы за свою победу, очевидно, что это не так и оппоненты израильского премьера теперь могут взяться за него с новой силой. Тегеран тоже сложно назвать победителем, учитывай понесенный им урон. Но как минимум там, в отличие от Израиля, намного сильнее сглажены внутренние вызовы.
Кроме того, теперь на повестку дня выходят совсем другие вопросы. Что будет с уже обогащенным ураном, есть ли необходимость в переговорах по иранской ядерной программе и какова судьба позабытого на фоне последних событий сектора Газа — все это предстоит выяснить в самое ближайшее время.
