На Западе продолжается обсуждение инициативы российского президента Владимира Путина о введении моратория на реализацию положений Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Москва сразу же оказалась под огнем жесткой критики со стороны руководства НАТО, США, западной прессы, которые напрямую связали проблему развертывания американской системы ПРО с возможным выходом РФ из ДОВСЕ. Печать Великобритании и США пишет о том, что именно мораторий на Договор является тем самым ассиметричным ответом Москвы на развертывание элементов американской системы противоракетной обороны в Чехии и Польше. Ранее с таким же рвением они писали и о том, что ответным ходом России может стать выход из российско-американского Договора о ракетах малой и средней дальности (РМСД). Попробуем разобраться, что стоит за подобной логикой.
ДОВСЕ, дитя "холодной войны" и последовавшей за ней разрядки, касался двух могущественных военно-политических союзов – НАТО и Организации Варшавского Договора (ОВД). Международное соглашение, подписанное в 1990 году, предусматривало двустороннее сокращение в Европе тяжелых вооружений, бронированной военной техники, ударных вертолетов, артиллерийских систем, войсковых группировок.
Однако через год распался Варшавский Договор, прекратил свое существование Советский Союз, его вооруженные силы оказались растащены по национальным квартирам, бывшие союзники по социалистическому лагерю начали один за другим попадать в орбиту влияния НАТО. Но даже в этих драматических условиях Российская Федерация неукоснительно соблюдала положения Договора, фактически выведя все наступательные вооружения из европейской части страны.
Войсковые группировки на флангах (на Севере и Юге) лишились большинства боевых бронированных машин, ударных вертолетов, артиллерийских систем. Соединения Вооруженных сил РФ подвергались бесконечным натовским инспекциям, проверявшим соответствие количества танков, боевых машин пехоты, самоходных пушек, бронированных тягачей, вертолетов огневой поддержки установленным для России квотам. Со всей остротой проблема возникла с началом контртеррористической операции в Чечне, когда Российская Федерация не могла без согласования с западными партнерами и без их фактического разрешения перебросить на Северный Кавказ необходимое подкрепление для борьбы с террористами.
В странах НАТО ситуация складывалась более благоприятным образом. Учитывая некоторое отставание Североатлантического альянса по числу танков, БМП, БТР, САУ от государств Варшавского Договора, квоты ДОВСЕ даже позволяли блоку наращивать свои ударные группировки. Ситуация несколько изменилась для Брюсселя в худшую сторону с принятием в НАТО новых членов и приближением военных структур альянса к российским границам, однако не столь драматично, как в случае с Россией.
Стало очевидно, что старая редакция ДОВСЕ потребовала серьезной переработки. Работу над ошибками сделали в 1999 году в Стамбуле на саммите Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Были уточнены параметры и конфигурация ДОВСЕ, введены и уточнены квоты по тяжелым вооружениям для новых членов НАТО из стран Варшавского договора, а также бывших советских республик и непосредственно РФ.
Тогда России удалось добиться согласия НАТО на незначительное увеличение количества тяжелой техники на своих северных и южных флангах. В тоже время основные ограничения остались для Москвы прежними. Более того, по адаптированной версии ДОВСЕ Москва брала на себя дополнительные обязательства по выводу российских войск из Грузии и Молдавии. Сегодня именно с этим пунктом стамбульских соглашений натовские партнеры связывают ратификацию адаптированного Договора. Только после ухода российских войск из Грузии и Молдавии страны НАТО готовы приступить к процедуре ратификации ДОВСЕ, что еще раз подтвердил генеральный секретарь Североатлантического альянса Яаап де Хооп Схеффер сразу же после выступления президента В.Путина перед Федеральным Собранием РФ.
Особо отметим, что в любом случае никто на Западе не дает Российской Федерации каких-либо гарантий положительного решения данного вопроса. Натовские политики и военные ограничиваются общими фразами о том, что России сегодня никто не угрожает, что расширение НАТО на Восток носит сугубо мирный и демократический характер, а появление новых американских военных баз в Болгарии и Румынии связано исключительно с иранской ядерной проблемой.
Сама перемещая свои войска куда угодно и когда угодно, наращивая ударные группировки в Юго-Восточной Европе, включая в перспективе в состав альянса Грузию и Украину, НАТО в свою очередь настаивает на строгом соблюдении Россией принятых на себя обязательств. Что и делает Москва в одностороннем порядке уже добрый десяток лет, серьезно ослабив свой оборонный потенциал в европейской части страны.
Все эти годы Россия неоднократно обращала внимание Брюсселя на необходимость конкретных ответных шагов по ратификации ДОВСЕ всеми государствами альянса. Как обычно призывы РФ наталкивались на жесткие требования Брюсселя вывести войска из Грузии и Молдавии. Но даже после начала вывода войск (сегодня в двух бывших советских республиках практически не осталось крупных российских контингентов), дело не сдвинулось с мертвой точки. Масло в огонь подлили американские планы развернуть вблизи российских границ элементы своих стратегических вооружений.
Вот на таком непростом стратегическом фоне прозвучала российская идея моратория на реализацию ДОВСЕ. Москва больше не хочет разоружаться в одностороннем порядке, не желает пассивно наблюдать за изменениями конфигурации системы европейской безопасности, активно требует учета российских национальных интересов в европейской внешней политике. Сегодня России необходимы не пустые слова и обещания, а твердые гарантии со стороны западных партнеров, конкретные шаги с их стороны по реализации международных соглашений в области контроля над вооружениями. В противном случае, ситуация становится театром абсурда, о чем справедливо говорил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров.
В таком контексте решение президента о введении моратория на ДОВСЕ является не ассиметричным ответом на американскую систему ПРО, а системным и взвешенным подходом России к выстраиванию справедливых и равноправных отношений с Североатлантическим альянсом.
ДОВСЕ, дитя "холодной войны" и последовавшей за ней разрядки, касался двух могущественных военно-политических союзов – НАТО и Организации Варшавского Договора (ОВД). Международное соглашение, подписанное в 1990 году, предусматривало двустороннее сокращение в Европе тяжелых вооружений, бронированной военной техники, ударных вертолетов, артиллерийских систем, войсковых группировок.
Однако через год распался Варшавский Договор, прекратил свое существование Советский Союз, его вооруженные силы оказались растащены по национальным квартирам, бывшие союзники по социалистическому лагерю начали один за другим попадать в орбиту влияния НАТО. Но даже в этих драматических условиях Российская Федерация неукоснительно соблюдала положения Договора, фактически выведя все наступательные вооружения из европейской части страны.
Войсковые группировки на флангах (на Севере и Юге) лишились большинства боевых бронированных машин, ударных вертолетов, артиллерийских систем. Соединения Вооруженных сил РФ подвергались бесконечным натовским инспекциям, проверявшим соответствие количества танков, боевых машин пехоты, самоходных пушек, бронированных тягачей, вертолетов огневой поддержки установленным для России квотам. Со всей остротой проблема возникла с началом контртеррористической операции в Чечне, когда Российская Федерация не могла без согласования с западными партнерами и без их фактического разрешения перебросить на Северный Кавказ необходимое подкрепление для борьбы с террористами.
В странах НАТО ситуация складывалась более благоприятным образом. Учитывая некоторое отставание Североатлантического альянса по числу танков, БМП, БТР, САУ от государств Варшавского Договора, квоты ДОВСЕ даже позволяли блоку наращивать свои ударные группировки. Ситуация несколько изменилась для Брюсселя в худшую сторону с принятием в НАТО новых членов и приближением военных структур альянса к российским границам, однако не столь драматично, как в случае с Россией.
Стало очевидно, что старая редакция ДОВСЕ потребовала серьезной переработки. Работу над ошибками сделали в 1999 году в Стамбуле на саммите Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Были уточнены параметры и конфигурация ДОВСЕ, введены и уточнены квоты по тяжелым вооружениям для новых членов НАТО из стран Варшавского договора, а также бывших советских республик и непосредственно РФ.
Тогда России удалось добиться согласия НАТО на незначительное увеличение количества тяжелой техники на своих северных и южных флангах. В тоже время основные ограничения остались для Москвы прежними. Более того, по адаптированной версии ДОВСЕ Москва брала на себя дополнительные обязательства по выводу российских войск из Грузии и Молдавии. Сегодня именно с этим пунктом стамбульских соглашений натовские партнеры связывают ратификацию адаптированного Договора. Только после ухода российских войск из Грузии и Молдавии страны НАТО готовы приступить к процедуре ратификации ДОВСЕ, что еще раз подтвердил генеральный секретарь Североатлантического альянса Яаап де Хооп Схеффер сразу же после выступления президента В.Путина перед Федеральным Собранием РФ.
Особо отметим, что в любом случае никто на Западе не дает Российской Федерации каких-либо гарантий положительного решения данного вопроса. Натовские политики и военные ограничиваются общими фразами о том, что России сегодня никто не угрожает, что расширение НАТО на Восток носит сугубо мирный и демократический характер, а появление новых американских военных баз в Болгарии и Румынии связано исключительно с иранской ядерной проблемой.
Сама перемещая свои войска куда угодно и когда угодно, наращивая ударные группировки в Юго-Восточной Европе, включая в перспективе в состав альянса Грузию и Украину, НАТО в свою очередь настаивает на строгом соблюдении Россией принятых на себя обязательств. Что и делает Москва в одностороннем порядке уже добрый десяток лет, серьезно ослабив свой оборонный потенциал в европейской части страны.
Все эти годы Россия неоднократно обращала внимание Брюсселя на необходимость конкретных ответных шагов по ратификации ДОВСЕ всеми государствами альянса. Как обычно призывы РФ наталкивались на жесткие требования Брюсселя вывести войска из Грузии и Молдавии. Но даже после начала вывода войск (сегодня в двух бывших советских республиках практически не осталось крупных российских контингентов), дело не сдвинулось с мертвой точки. Масло в огонь подлили американские планы развернуть вблизи российских границ элементы своих стратегических вооружений.
Вот на таком непростом стратегическом фоне прозвучала российская идея моратория на реализацию ДОВСЕ. Москва больше не хочет разоружаться в одностороннем порядке, не желает пассивно наблюдать за изменениями конфигурации системы европейской безопасности, активно требует учета российских национальных интересов в европейской внешней политике. Сегодня России необходимы не пустые слова и обещания, а твердые гарантии со стороны западных партнеров, конкретные шаги с их стороны по реализации международных соглашений в области контроля над вооружениями. В противном случае, ситуация становится театром абсурда, о чем справедливо говорил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров.
В таком контексте решение президента о введении моратория на ДОВСЕ является не ассиметричным ответом на американскую систему ПРО, а системным и взвешенным подходом России к выстраиванию справедливых и равноправных отношений с Североатлантическим альянсом.
