Станислав Смагин, ветеран СВО, корреспондент газеты «Военный вестник Юга России»
После срыва весной-2022 переговоров в Стамбуле фразой Бориса Джонсона «давайте просто воевать» российско-украинский диалог по вопросу мирного урегулирования находился в глубоком тупике – во всяком случае, публично. Заключались лишь договоренности, не касающиеся боевых действий в целом: «зерновая сделка», обмены пленными и телами павших военнослужащих. Однако спустя три года, в начале июня, на стамбульской площадке состоялся новый переговорный раунд, причем российскую делегацию вновь возглавил Владимир Мединский.
Украинская сторона накануне переговоров осуществила теракты против мирных поездов на российской железной дороге, а также осуществила масштабные диверсионные налеты на стратегические военные объекты. Под стать созданному фону были и выдвинутые условия: «полное и безоговорочное прекращение огня в небе, на суше и на море как необходимый фон и предпосылка для мирных переговоров»; «Украину не принуждают к нейтралитету. Она может стать частью евроатлантического сообщества и двигаться к членству в ЕС. Членство Украины в НАТО зависит от консенсуса в рамках блока. Не могут быть введены какие-либо ограничения по численности, дислокации или другим параметрам ВСУ, а также по размещению войск дружественных иностранных государств на территории Украины»; «территориальные завоевания, достигнутые Россией с февраля 2014 года, не признаются международным сообществом».
Российская делегация, однако, не отступила от плана президента Путина, озвученного годом ранее; ключевой его пункт - вывод ВСУ за конституционные границы ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей. Один из наших переговорщиков четко и недвусмысленно сообщил украинским контрагентам, что непринятие этих условий чревато для киевского режима потерей еще нескольких регионов. Кроме того, Владимир Мединский подчеркнул, что Россия готова воевать сколько угодно, приведя в пример Северную войну. В итоге единственными реальными итогами встречи вновь стали гуманитарные, вроде обмена больными военнослужащими и телами погибших.
Очередной страницей переговорного процесса стала встреча президентов России и США на Аляске. Ей предшествовал ряд предварительных встреч, некоторые детали которых красноречиво иллюстрировали уровень непонимания субъектами конфликта и отдельными их фигурами друг друга. Так, американский спецпредставитель Стив Уиткофф, будучи в Москве, решил, что Россия готова вывести свои войска из Запорожской и Херсонской областей, в то время как речь шла прямо о противоположном: выводе ВСУ из контролируемых пока ими частей этих областей.
Тем не менее, встреча все-таки состоялась и прошла, как писали раньше, «в теплой дружеской обстановке». Трамп заявил о близости прорыва, а Путин, как он затем признал, был готов к компромиссам и «непростым решениям». Киевский режим и его европейские кураторы немедленно стали саботировать реализацию достигнутых наработок, и Трамп, как обычно быстро потеряв терпение, стал угрожать проблемами всем сторонам конфликта.
При этом основные угрозы, порой с оскорблениями, все равно летели в сторону России. Скажем, накануне сентябрьской встречи с Зеленским американский лидер написал в соцсетях, что «Украина при поддержке Европейского Союза находится в положении, чтобы сражаться и ВЕРНУТЬ всю свою территорию в прежних границах», более того, «сможет вернуть свою страну в прежнем виде и, кто знает, возможно, даже пойти дальше». Всему этому должны помочь, как считает Белый дом, экономические трудности России, зарекомендовавшей себя «бумажным тигром», и продолжение поставок американского оружия НАТО, дабы альянс «делал с ним то, что считает нужным».
Ближе к концу осени Трамп решил вдохнуть в изрядно застопорившийся процесс новое дыхание. Был обнародован план с прорывным требованием вывода ВСУ из Славянско-Краматорской агломерации – это максимум предлагавшегося Западом до сих пор; при этом подразумевался вывод ВС РФ из районов за пределами российских конституционных территорий и заморозка линии фронта в других местах. Хозяин Белого дома даже выдвинул Зеленскому что-то вроде ультиматума – принять условия в течение нескольких дней. Это требование было довольно быстро – тоже ничего нового.
Обсуждению плана были посвящены несколько встреч. В частности, Уиткофф и еще один советник (а по совместительству) зять Трампа встретились сначала с украинской делегацией во Флориде, а затем слетали в Москву. Киевский режим при полном сочувствии ЕС сразу начал волокитить и профанировать вопрос. На словах «соглашаясь с большинством пунктов», он отвергал самое принципиальное: территориальный вопрос и военно-политическое будущее Украины и ВСУ. Все это происходит со ссылками на Конституцию, законы страны, иные правовые и материальные сложности. Такая же участь ждала и недвусмысленно выраженное пожелание-требование Трампа о проведении президентских выборов – Зеленский согласился их провести, но лишь при условии длительного перемирия. Путин, кстати, согласился на «ограничение огня» на выборный период, но с ответным условием – участием в голосовании всех находящихся в России обладателей украинского гражданства.
Помощник президента по международным делам Юрий Ушаков прямо сказал, что не ждет ничего хорошего и приемлемого от правок, которые внесут в мирный план Зеленский и Европа. Так и произошло. За неделю до Нового Года киевский диктатор озвучил новую редакцию этого плана, якобы согласованную с Вашингтоном или как минимум американцами не отвергнутую. Согласно этому документу, Россия должна уйти из буферной зоны в Сумской области, с земель Днепропетровской, Харьковской и Николаевской области, освобожденных ценой немалой крови русского солдата. В остальных местах линия фронта замораживается, применительно к Донбассу Зеленский готов разве что на смутно описанную «свободную экономическую зону», и то через референдум (бывший соратник Зеленского, депутат Разумков уже сказал, что на таком голосовании 70% выскажутся против любого покушения на украинскую территориальную целостность).
На Запорожской АЭС американцы высказываются за тройственное управление, Зеленский же хочет двойственного американо-украинского. Очевидно, все это для России неприемлемо. И этот план, и все события 2025 года вновь доказали: украинская государственность, особенно ее послемайданная версия и особенно режим Зеленского, построенные на принципе максимального вреда России, не являются хоть сколько-нибудь договороспособными субъектами – по крайней мере, в отношении России.
