Президент России Дмитрий Медведев провел в Московской школе управления "Сколково" свою первую за годы президентства большую пресс-конференцию для российских и иностранных журналистов.

Большая часть вопросов была посвящена политическому будущему Дмитрия Медведева, а также проблеме государственного устройства, политической системе в РФ, выборности губернаторов, работе властей различного уровня.

Довольно большое внимание представители прессы уделили правоохранительным и судебным вопросам, в частности, громким делам по Ходорковскому, Магнитскому.

В значительно меньшей степени журналистов интересовали вопросы социально-экономического характера. Прозвучали также вопросы, посвященные внешней политике, а также вопросы личного характера.

Приводим ответы Президента России Д.Медведева по ключевым аспектам российской внешней политики и международной безопасности.

О взаимоотношениях с НАТО

Тема взаимоотношений России с НАТО очень большая, можно сказать, повседневная для меня, потому что буквально каждый день я действительно этим занимаюсь – и когда получаю доклады министров, и когда читаю всякого рода доклады спецслужб, и просто когда готовлюсь к тем или иным мероприятиям, встречам с иностранными лидерами, которые зачастую представляют блок НАТО.

Отношения с НАТО в настоящий момент, на мой взгляд, не самые плохие. И я считаю, что это хорошо для обеих сторон. У нас был напряжённый, драматический период, когда мы, по сути, прекратили эти отношения. Не мы были инициаторами, а Североатлантический альянс, но я тогда сказал: "Как хотят – не хотят сотрудничать, мы навязываться не будем". Я имею в виду август 2008 года. С тех пор уже утекло много воды. Думаю, что всё в целом развивается нормально.

Я доволен тем, как прошло моё общение в Лиссабоне во время саммита Россия – НАТО. Мы поставили важные вопросы, мы договорились о том, что будем сотрудничать по самым важным стратегическим направлениям повестки дня, включая Афганистан, борьбу с терроризмом, борьбу с наркотрафиком.

О создании системы ПРО в Европе

Есть новые темы, по которым, я считаю, мы обязаны договариваться, иначе всё будет развиваться в плохом стиле. Я имею в виду противоракетную оборону. Это ситуация отдельная, я два слова буквально скажу, хотя неоднократно уже давал оценки.

Мы хотели бы, чтобы развитие европейской противоракетной обороны подчинялось понятным правилам. Всем должно быть очевидно, что противоракетная оборона – это способ блокирования или купирования стратегических возможностей целого ряда стран. Когда нам говорят: "Это направлено не против вас", – я это принимаю к сведению, но понимаю, что другие страны, которые в данном случае имеются в виду, такими возможностями как Россия пока не располагают, и вряд ли в ближайшие годы будут располагать.

Обычно нам говорят: "Это вот Иран, там ещё что-то". У них таких возможностей нет. Значит, это против нас? А если это против нас, тогда пригласите нас к сотрудничеству или скажите об этом открыто. Я надеюсь, что те вопросы, которые были мною поставлены и перед моим коллегой и моим другом Президентом Обамой, они на эти вопросы ответят, и мы сможем выработать модель сотрудничества по противоракетной обороне.

Если не выработаем, тогда нам придётся принимать ответные меры, чего бы очень не хотелось, и тогда речь пойдёт о форсировании развития ударного потенциала ядерных средств. Это был бы очень плохой сценарий, это был бы такой сценарий, который отбросил бы нас в эпоху холодной войны. И я сказал своему коллеге, что ты знаешь, в 2020 году, когда уже пройдут все четыре этапа подготовки так называемого адаптивного четырёхстадийного подхода, вполне вероятно, что эти решения будешь принимать не ты и даже, может быть, не я. Но их кто-то будет принимать.

И, скорее всего, руководители России будут руководствоваться именно этими соображениями. Поэтому мы должны сейчас подумать о том, какой мы передадим эту проблему будущим поколениям политиков. Это исключительно важная тема. Она может испортить всё то, что мы сделали за последние годы, включая, на мой взгляд, очень важный Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений. Потому что в нём есть прямая оговорка о том, что если будет развиваться ПРО, и это будет означать взламывание стратегического паритета, договор может быть приостановлен и даже прекращён. Вот на это мне хотелось бы обратить внимание всех моих партнёров по НАТО и сказать, что мы готовы к сотрудничеству и в то же время мы надеемся на то, что мы получим гарантии от ненаправленности этих потенциалов на нас.

Об отношении к ветеранам Великой Отечественной войны

Чуть больше трёх лет назад, 7 мая 2008 года, я подписал указ о том, чтобы всем ветеранам дать квартиры, ветеранам Великой Отечественной войны. Вы задаёте мне вопрос: может быть, пора принять такие решения и не обижать, и не унижать наших ветеранов.

Знаете, во-первых, я эти решения уже принял. И, во-вторых, конечно, бессмысленно сейчас об этом говорить, но очень обидно, что все, кто мог принять такие решения в самый разный период после окончания Великой Отечественной войны, когда этих наших ветеранов было существенно больше (я ещё помню середину 70-х годов, празднование Дня Великой Победы, когда они были все молодые, чуть старше меня, и у них были те же самые проблемы), а государство на них просто плевало. И это на самом деле очень обидно. Поэтому я считаю, что каждый должен делать то, что сегодня может.

Я мог решение принять о том, чтобы все ветераны получили жильё – и такое решение я принял. Это, кстати, очень непростое решение, несмотря на то, что ветеранов у нас осталось не так много, но это всё равно миллиарды рублей…

… А то, что в ряде случаев с этим тоже, к сожалению, происходят проблемы, то, что есть злоупотребления – надо просто разбираться и быть более чуткими. Я посмотрел на этот случай, о котором Вы рассказываете: достаточно было привлечь к нему внимание, за что спасибо журналистам, и сразу и деньги нашлись, и проблему решили. Так что это, к сожалению, обычная ситуация, к сожалению для всех нас, но это не значит, что власть на неё не должна реагировать. А решения, воплощённые в указе от 7 мая 2008 года, будут выполнены до конца, чего бы это ни стоило государству.

О сотрудничестве с Китаем

Я считаю, что наши отношения [с Китаем] превосходные, как прямо говорят мои партнёры из Китайской Народной Республики, руководство Китая: может быть, у нас никогда не было таких продвинутых и добрых отношений. Я очень рассчитываю на то, что они сохранятся такими в ближайшие годы, десятилетия.

Для нас отношения с Китаем – это не какой-то сиюминутный фактор, это не конъюнктура, это приоритет на долгие годы. Мы – политические партнёры, достаточно вспомнить нашу работу в ШОС и БРИКС. Мы – экономические партнёры, у нас уже сейчас товарооборот с Китаем около 60 миллиардов долларов. Мы договорились с Председателем КНР господином Ху Цзиньтао о том, что мы доведём этот товарооборот до 100 миллиардов. И я считаю, что развитие крупных энергетических, иных проектов между нашими странами жизненно необходимо.

Я считаю, перспективы у этих отношений просто превосходные, надо только не сбавлять темпов и, соответственно, работать над тем, чтобы появлялись новые совместные интересные проекты, включая гуманитарные проекты. У нас прошло два Года – Год Китая в России, Год России в Китае, потом годы языка прошли, это всё очень важные события. Действительно, в этом году мы отмечаем 10-летие заключения договора о стратегическом партнёрстве и взаимодействии, это дополнительный повод, чтобы посмотреть в будущее.

О ситуации в странах Ближнего Востока и Северной Африки

Резолюция по Сирии. Я не поддержу такую резолюцию, даже если меня об этом будут просить мои друзья и приятели. Почему? Потому что резолюции [Совета Безопасности ООН] 1970, 1973 оказались по сути, если говорить жёстко, попраны теми действиями, которые были совершены некоторыми государствами. И несмотря на то, что Россия изначально поддержала одну резолюцию и дала согласие на принятие другой, то есть не завитировала, а последующее развитие событий показало, что такими резолюциями можно манипулировать.

Это грустно, потому что мы тем самым подрываем авторитет Организации Объединённых Наций. Тем не менее я считаю, что эти резолюции всё равно были важны в общем контексте, потому что они показали общую озабоченность стран, но дальше действовать таким образом неправильно, надо дать возможность самим государствам выбирать собственный путь развития и дать возможность сирийскому руководству урегулировать те внутренние проблемы, которые там существуют.

Президент Асад объявил реформы, надо сделать так, чтобы эти реформы были эффективными, а не пытаться давить резолюциями, потому что, как правило, это ни к чему не приводит, а их вольная интерпретация в конечном счёте создаёт принципиально иную ситуацию, это не связано с мерами государственного воздействия. Вот так.


Мероприятие длилось 2 часа 20 минут. Возможность задать вопрос Медведеву была предоставлена на кремлевском сайте каждому представителю СМИ, прошедшему аккредитацию. Единой темы у встречи не было, поэтому вопросы журналисты присылали на любые темы. Президент ответил на 42 вопроса, в заключении выбрав несколько отобранных им заранее.