Впервые я встретился с Александром Сергеевичем, когда исполнилось поэту 150 лет. Помню поздний вечер, стол под скатертью и в световом круге керосиновой лампы – книгу большого формата, фолиант в тысячу страниц (она и сейчас со мной, несмотря на все тряские пороги судьбы). Мне разрешили насильственно помытыми руками раскрыть эту книгу, которая называлась "А.С. Пушкин, сочинения". Чего только не оказалось в ней: стихи, проза, иллюстрации цветные и черно-белые! Я с чувством сладкого волнения сразу вошел в этот, как оказалось, бесконечный и неисчерпаемый мир по имени Пушкин. Тогда, в детстве, я чаще всего перечитывал то место мелко набранного предисловия, где Пушкин падал лицом в снег на Черной речке, и мне так хотелось, чтобы при следующем прочтении все оказалось наоборот... Но:
Черная речка. Тропинка узка.
Жесткая линия губ.
Честь Натали. С пистолетом рука.
Выстрел. И кровь на снегу.
Больше не встать. И уже не шагнуть.
Через заветный порог?
Кончена жизнь. Отправляется в путь
С ящиком черным возок.
Жданный покой у церковной стены.
Черным окрашенный крест.
Неба молчанье. И грустные сны
Милых тригорских невест.
Звон колокольный. Молитвы слова.
Тяжесть лубовой доски.
Кайся и помни, Россия-вдова,
Родина черной тоски!
С того вечера мы встречались часто. Очень часто. Но наиболее памятны дни Пушкиногорья – у святой могилы на Синичьем холме, на поляне Михайловского и в доме над Сорстью, на дороге "размытой дождями", на Савкиной горке, в саду Ганнибала. Как я спешил туда!
Считаю дни. Быть может скоро,
Как мне мечталось уж не раз,
Святые Пушкинские горы,
Я наяву увижу вас.
Там сказочно Судьба связала
Неумолкающей струной
Край опаленный Ганнибала
С озерной русской стороной.
Там каждый встречный – брат мой кровный,
Там вздоха и слезы не скрыть.
Там дом над речкой, как часовня,
Зовет молитву сотворить.
И вот Пушкину – 204!..
Как время летит! Однако пора вновь собираться в дорогу. И грустно, и радостно. Грустно, потому что нет сегодня на свете Гейченко, без которого Пушкиногорье было бы иным, "менее пушкинским". Нет Григория Григорьевича, "последнего правнука", давно нет Ираклия Андронникова, зачинателя праздников поэзии. Многих нет. А радостно от мысли, что есть другие продолжатели (и пушкинской крови, и приемные его "дети-потомки", среди которых и ты, читатель). А главное, все так же живут под солнцем Михайловские рощи, озеро Кучане, Святогорский монастырь и все окрестное, которому дал особую историю самый остроглазый и громкоголосый житель этих мест.
Собираюсь, спешу, и уже издали: "Здравствуй, Александр Пушкин!"
Черная речка. Тропинка узка.
Жесткая линия губ.
Честь Натали. С пистолетом рука.
Выстрел. И кровь на снегу.
Больше не встать. И уже не шагнуть.
Через заветный порог?
Кончена жизнь. Отправляется в путь
С ящиком черным возок.
Жданный покой у церковной стены.
Черным окрашенный крест.
Неба молчанье. И грустные сны
Милых тригорских невест.
Звон колокольный. Молитвы слова.
Тяжесть лубовой доски.
Кайся и помни, Россия-вдова,
Родина черной тоски!
С того вечера мы встречались часто. Очень часто. Но наиболее памятны дни Пушкиногорья – у святой могилы на Синичьем холме, на поляне Михайловского и в доме над Сорстью, на дороге "размытой дождями", на Савкиной горке, в саду Ганнибала. Как я спешил туда!
Считаю дни. Быть может скоро,
Как мне мечталось уж не раз,
Святые Пушкинские горы,
Я наяву увижу вас.
Там сказочно Судьба связала
Неумолкающей струной
Край опаленный Ганнибала
С озерной русской стороной.
Там каждый встречный – брат мой кровный,
Там вздоха и слезы не скрыть.
Там дом над речкой, как часовня,
Зовет молитву сотворить.
И вот Пушкину – 204!..
Как время летит! Однако пора вновь собираться в дорогу. И грустно, и радостно. Грустно, потому что нет сегодня на свете Гейченко, без которого Пушкиногорье было бы иным, "менее пушкинским". Нет Григория Григорьевича, "последнего правнука", давно нет Ираклия Андронникова, зачинателя праздников поэзии. Многих нет. А радостно от мысли, что есть другие продолжатели (и пушкинской крови, и приемные его "дети-потомки", среди которых и ты, читатель). А главное, все так же живут под солнцем Михайловские рощи, озеро Кучане, Святогорский монастырь и все окрестное, которому дал особую историю самый остроглазый и громкоголосый житель этих мест.
Собираюсь, спешу, и уже издали: "Здравствуй, Александр Пушкин!"
Актуально