Владимир Оленченко, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН
В Эстонии отметили 30-летие восстановления государственной независимости, отсчёт которого ведётся от решения Верховного Совета Эстонской ССР от 20 августа 1991 г, объявившего Эстонию независимой. Толчком к решению послужил так называемый августовский путч 1991 г., дестабилизировавший ситуацию в Советском Союзе.
До путча в Эстонии в отличие от двух других прибалтийских республик – Латвии и Литвы наблюдалось относительное равновесие между сторонниками и противниками выхода из состава СССР. Эстония не торопилась с официальными заявлениями о независимости, в то время, как , к примеру, Латвия приняла декларацию о восстановлении независимости в мае 1990 г., а Литва – в марте 1990 г. акт о восстановлении независимости. Международная общественность, прежде всего, европейская отнеслась к всем трем прибалтийским заявлениям о независимости спокойно. В частности, бывший тогда президентом Франции Жорж Помпиду заявил президенту США Бушу, что Европа не заинтересована в дроблении СССР.
Фактически независимость Эстонии, равно как Латвии и Литве было предоставлено решением Государственного совета СССР от 6 сентября 1991 г. В решении предлагалось содействовать вступлению Эстонии в члены ООН. Действительно, международное признание Эстонии началось после этого решения Госсовета СССР.
Как известно, в Латвии, Литве, Эстонии в конце 80-х годов политическая активность гражданского общества концентрировалась, в основном, на вопросах политики перестройки, то есть поиска путей улучшения государственного управления в рамках СССР. В 1989 г. политические деятели перестройки трёх республик объединились в Ассамблею движений за независимость, которое приняло программу обретения независимости.
Программа состояла из шести пунктов, третьим был пункт о демилитаризации Прибалтики, четвертым - создание общего рынка стран Прибалтики Ни о членстве в ЕС , ни о членстве в НАТО в программе не говорилось. Первые два – посвящались борьбе за самоопределение и независимость, последние два – укреплению внутриприбалтийской интеграции.
Логично было бы ожидать от политического руководства Эстонии при праздновании 30-летия независимости рассказа о том, насколько реализована программа независимости от 1989г., почему её ключевые пункты о демилитаризации Прибалтики и создании общего рынка прибалтийских стран не нашли воплощения, кто за это несет ответственность? Но это ни как не затрагивалось, в частности, в пространном выступлении эстонского президента Керсти Кальюлайд. Не нашлось места теме неграждан и дискриминации русскоязычного населения. Не утруждали себя эстонские политики и пояснениями несоответствий между нынешней эстонской «независимостью» и многовекторной практикой эстонского государства образца 1918г., хотя при восстановлении независимости в 1991 г. именно к ней они обращались. Ничего не было сказано о «челночной» миграции, когда заметная часть эстонских трудовых ресурсов, применяет себя в Финляндии. Не была дана оценка невыполненным эстонским обещаниям 90-х годов ХХ-столетия о повышении благосостояния населения Эстонии.
Зато большинство политиков с вдохновением упражнялись в формировании и расцвечивании образа внешнего врага Эстонии, на роль которого они единодушно предлагали Россию.
Большая часть содержания эстонских выступлений была посвящена мифологизации якобы массовой и масштабной борьбы эстонцев в СССР за независимость. Политические деятели Эстонии, особенно эстонский президент в своих выступлениях продолжали с пафосом и образно восхищаться отделением от СССР так, как будто Эстония обрела независимость вчера или на этих днях, как будто не прошло 30 лет "независимого» существования, затрудняясь привести факты или цифры, позволявшие бы «выгодно» для нынешних эстонских властей сравнить советскую Эстонию и евроатлантическую Эстонию.
Не хочется прибегать к такому обидному слову при характеристике официальных выступлений эстонских политиков как лицемерие, но найти другое не получается. Можно, разумеется, посмотреть на речь Кальюлайд через теорию психоанализа Фрейда. Здесь можно усмотреть комплекс подавляемого недовольства сегодняшней зависимой жизнью Эстонии - необходимостью выполнить политические заказы из вне, приноравливаться к воле иностранного капитала, выслушивать поучения от западноевропейцев. На этом фоне пребывание в составе СССР видимо служат постоянным напоминанием для нынешних эстонских управленцев о том, что эстонцам есть, с чем сравнить нынешнюю политически ангажированную и евроатлантически регламентированную жизнь в Эстонии. Другой скрытый эстонский комплекс проявляется в том, что в период после отделения от СССР у эстонцев отсутствует возможность говорить о политической независимости и приходится признавать политическую зависимость.
