Пару лет назад один маститый композитор из тех, кого мы называем патриархами советской музыки, сетовал на положение дел в отечественной культуре. Анализируя современную музыку, он говорил о такой ужасающей тенденции, как потеря мелодии, мелодичности в песнях российских композиторов. Схема мелодии упрощается, а ритмы становятся однообразнее. Реальность подтверждает его слова. Общий музыкальный фон таков, что обозначить ту или иную композицию как отдельное произведение не представляется возможным – песня стала сродни формованной котлете, сделанной по единому образцу и лекалу, причем образцу грубому и невысокого качества. Все чаще пресловутое понятие мелодичности, которой всегда славились отечественные песни и композиции, вытесняется западными терминами "сэмплирование" и "микширование". Суть их проста и незамысловата: берутся уже известные и придуманные ранее ритмы, гармонии, аккорды, мелодии и накладываются друг на друга, смешиваются и разбавляются. Стоит ли тут говорить, что большого ума и музыкальной одаренности от человека, проделывающего данные операции, не требуется – лишь чувство ритма да знание простейшей музыкальной грамоты. Еще одна особенность подобного музицирования: почти вся работа проводится на компьютере, и парадоксальным образом человеку с техническим образованием сегодня проще даются композиторские потуги, чем музыканту, не обладающему этими навыками.
Все новое – это хорошо забытое старое. Сегодня этот принцип актуален как никогда. Современные технические возможности позволяют придать старым песням новое звучание – отсюда появление множества перепевок и т.н. "ремиксов". Композиторы сегодня уже не утруждают себя придумыванием чего-нибудь оригинального, а если и появляется что-то, достойное внимания, то оно тут же тиражируется и обзаводится десятком клонов-близнецов не самого высокого качества. Уровень требований к музыкальной композиции стал проще и грубее – странным образом произошло нивелирование ожиданий публики, и сама песня теперь не рассматривается как нечто самодостаточное в своей культурной ценности. Песня в современных условиях стала инструментом, и из цели композиторского ремесла превратилась в средство. В чем же причина?
Если взглянуть на пестрый музыкальный мир отечественного шоу-бизнеса (западное слово, заменившее родное "эстрада"), то ответ напрашивается сам собой. Мы имеем не честное соревнование музыкальных идей, музыкальных достоинств певцов, как должно было бы быть по большому счету, а нам насильно и навязчиво предлагается безальтернативный выбор – посредством рекламы, умелой подачи и выверенного расчета. Внутренний стержень, каким являлись раньше музыкальные достоинства как песни, так и певца, сейчас необязателен. Важнее и, как ни печально, востребованней сегодня оказывается не духовный потенциал, а внешний лоск. Не музыкальность и самобытность, а ритмичность и узнаваемость. Не глубокое "что", а поверхностное "как". Яркая, живая, красочная картинка, грамотно выведенная деятелям шоу-бизнеса, создают ощущение полноты музыкальной жизни, но это ощущение обманчиво. Современная эстрада расписана густыми мазками музыкальной палитры – и черно-депрессивный рок, и пестро-жизнерадостный поп, и смешанные альтернативные цвета, – но внутренней окраской она не обладает. Песни не побуждают к искренним чувствам – как правило, их содержание примитивно и пошло. Группы, певцы, певицы не располагают простейшими моральными достоинствами – даже пропагандируя, казалось бы, те ценности, которые считаются вечными, они выглядят фальшиво, приторно, слабо, ибо внешний лоск затмевает суть. Да, песня стала инструментом в банальном зарабатывании денег, а верить тому, что делается ради денег, значит не уважать себя. Что-то ушло и навсегда пропало из музыкальной жизни – что-то важное и незаменимое, – и тщетные попытки вернуть ей "душу" безуспешны: сквозь шум, яркость и вычурность современных ритмов не видно ничего – пусто и глухо.
Определенной лакмусовой бумажкой сути и настроений отечественного музыкального шоу-бизнеса стал т.н. "феномен группы "Тату" – одной из самых противоречивых и скандальных групп последнего времени. Выступление на "Евровидении" (24 мая с.г.) подтвердило сие звание: выход группы публика встретила свистом, а после завершения конкурса "Тату" обвинили организаторов в том, что во время исполнения песни ими были предприняты попытки представить группу в негативном ключе – плохим звуком и ужасной картинкой. Группа возмущалась по вполне понятной причине: амбициозные планы по покорению вершины "Евровидения" не осуществились, и "Тату" довольствовалась только третьим местом, что, конечно, неплохо, но на фоне предшествующих конкурсу громогласных заявлений о безоговорочной победе можно считать провалом.
Надо сказать, что феномен "Тату", вызывающий громкие споры, скандалы и различные толкования, интересен не только с точки зрения сиюминутных выводов, но и с позиции анализа музыкальной жизни – произведя на свет такой продукт, как группа "Тату", музыкальный рынок России выявил новую тенденцию развития, невспаханное поле идей, не имеющих аналогов даже на искушенном по этой части Западе. Идей, противоречащих нормам и ценностям истинной морали. Идей, обращенных к низменным и оттого притягательным инстинктам людей. Идей, подчеркнуто эпатажных и бросающих вызов обществу. Но самое главное: эти идеи, как и песни, суть есть всего лишь средство в деле зарабатывания денег, и их роль вспомогательна и вторична – тем ужасней эффект. Не вина, а беда слушающей публики, как правило, юной, что к просчитанному продюсерами ходу они относятся как к некому идейному посланию – новому, оригинальному и оттого принимаемому на веру. И не одобрение, а недоверие должны вызывать попытки тех же продюсеров оправдать аморальные идеи успехом группы – сомнительная и шокирующая слава в конечном счете порождает не уважение, а стыд.
В чем же причина феномена группы "Тату"? Очевидно то, что фурор, произведенный ими, не случаен, и тут снова нужно говорить о прозорливости и дальновидности продюсеров, а точнее, идейного вдохновителя и "отца" группы г-на Шаповалова. Ход, придуманный им и обозначивший концепцию группы, явился плодом его мучительных размышлений и социологических наработок (в чем он сам и признается). Кстати, тут нужно упомянуть, что по образованию (и по призванию?) г-н Шаповалов является детским психиатром, что несомненно помогает ему в его работе – аудитория слушателей вполне представляема как аудитория пациентов г-на Шаповалова. Успех группы – это успех врача, которому доверяют больные и который в силу своего образования и опыта точно знает, что им нужно. Он умело играет на их слабостях словно доктор, дающий морфий тому, кто в нем нуждается. В чем же заключается его рецепт?
Эпатирующее поведение, противопоставление себя консервативному обществу, непохожесть и выразительность, пропаганда вседозволенности любви, вызывающее содержание песен – все это сладостно-притягательной аурой манит молодежь, и юные максималистичные души тянутся к "Тату", как пчелы к меду. Расчетливость г-на Шаповалова заключается в том, что он представил участниц группы как обыкновенных школьниц, ничем не отличающихся от своих сверстниц, с такими же мыслями, проблемами и манерами. Песни – лишь форма выражения их чувств, свойственных каждой юной девушке. Но г-н Шаповалов циничен в своем расчете. Он не только сделал "Тату" проповедницами нетрадиционной любви – он придал группе лоск борца с косностью и ханжеством общества. А что является отличительной чертой характера почти всех подростков? Как раз ненависть ко всему устоявшемуся, традиционному и консервативному. И поэтому то, что устами группы проповедует г-н Шаповалов, сладким бальзамом льется на страждущие сердца юных и морально неокрепших натур.
Главная же беда заключается в том, что раскрученный музыкальный образ тиражируем – он всегда становится объектом для подражания. Причем подражания жизненного. Опасность всякого публичного посыла обществу (в кинематографическом, музыкальном, литературном смысле) – это опасность появления подражателей и последователей. Яркая и доступная же форма делает это опасным вдвойне. Группа "Тату" не просто обзаводится тысячами поклонников – она устанавливает моду. Моду на нетрадиционную девичью любовь, на эпатажный образ жизни, на шокирующее свободомыслие. Сейчас уже никого нельзя удивить видом целующихся девушек на улице – не является ли это знаковым фактом? Можно ли назвать это внутренним побуждением или это пресловутая дань моде? В одном из интервью г-н Шаповалов долго и пространно объяснял значимость и востребованность группы "Тату", называя ее "группой будущего, предвестницей новой эпохи не только в музыке, но и в обществе". Что ж, нерадостная в таком случае вырисовывается картина. Будущее глазами г-на Шаповалова предстает как вместилище прав на любовь, свободу, самовыражение – слова красивые, вот только ценностные рамки в таком будущем оказываются размытыми, и любовь перерастает в разврат, свобода – во вседозволенность, а самовыражение подменяется распущенностью. Этот мир – мир грез подростка, и г-ну Шаповалову, как детскому психиатру, это известно. Чем он и пользуется – обслуживая эти грезы и подменяя истинные моральные ценности.
А что же общество? Отношение, надо сказать, противоречивое. С одной стороны, яростное возмущение безнравственностью идей группы имеет место быть, с другой – искусственно подогреваемый ажиотаж и скандальная слава делает "Тату" более популярными. А, как известно, запретный плод сладок; и негативная, и позитивная информация о группе только на руку продюсерам: не столь важна выбранная нота – важна сила звона. А звон оказался такой, что докатился и до чопорной Европы, и до самолюбивой Америки. Забугорные хит-парады поддались наглому натиску двух продвинутых девушек, а в некоторых странах сразу же образовались фан-клубы группы. "Любовь по-русски на новый лад" оказалась весьма привлекательной и востребованной идеей на пресыщенном однообразными поп-новинками Западе, даже несмотря на эпатирующую начинку этой идеи. То, что было невообразимо в законопослушной и консервативной матушке Европе, возникло в загадочной и вечно удивляющей России – и западные воротилы шоу-бизнеса сразу же взяли "Тату" в оборот. Все подростки мира похожи друг на друга, и рецепт врача Шаповалова подействовал и на итальянскую Паолу, и на американскую Дженнифер. Шлейф же из скандалов, тянущийся из России в Европу и обратно, лишь усилил, как и ожидалось, интерес к группе – что и требовалось доказать.
Как-то, говоря об успехе "Тату" на Западе, г-н Шаповалов заявил, что он патриот своей страны и успех группы – это успех России. Вряд ли он лукавил, вполне возможно, что его слова были искренними – но это не оправдывает ни саму идею, ни те методы, которые он применяет для достижения успеха. Россия всегда выделялась своими культурными, нравственными ценностями – поправ их, г-н Шаповалов и "Тату" обрели легкую славу, широкую, эйфоричную. Но к патриотизму она не имеет никакого отношения.
Нас не догонят?...
