Старший из мастеров разоренного огнем Московского печатного двора решил стать изгнанником, чтобы полностью отдаться любимому делу, тем более что на том, идеализированном им ближнем Западе жили те же русские люди под властью не столько литовцев и ляхов, сколько ополяченных, окатоличенных соплеменников. Позднее, отлученный одним из них от печатного станка в Остроге, он напишет: "Не пристало мне ни пахотою, ни сеянием семян сокращать время моей жизни, потому что вместо плуга я владею искусством орудий ручного дела, а вместо хлеба должен рассеивать семена духовные по вселенной". Пахать на чужбине не пришлось, но вот, дабы не околеть с голоду, пушечку полевую усовершенствовал, да и другим "ручным делом" искусничать не чурался. Он был великим тружеником и оптимистом. Надежду внушал Львов с его православными братствами. "И таким образом, благодаря человеколюбивому промыслу Божию, дошел я до богоспасаемого города, называемого Львов".
В этом галицко-русском городе, бывшем тогда под властью польского короля, Иван Федоров издал впервые на территории современной Украины книги – "Апостол" и "Букварь" в 1574 г., положив начало украинскому книгопечатанию. Еще восемь книг первопечатника двух современных народов вышли в Заблудове и Остроге. Таким образом, Украина, точнее, Червоная Русь, Галиция и Волынь, основное поле деятельности нашего "равноапостольного просветителя". Львов не занимает особого места по количеству федоровских изданий. Но после 5 декабря 1583 г. земля у подножия одного из его холмов, Подзамче, приняла останки "друкаря книг, пред тем невиданных". Почти четыре века покоились они под полом церкви св. Онуфрия, переносимые с места на место. И то ли, затерявшись, так и остались там, то ли во время раскопок в 1974 г. были изъяты для распознавания и переданы в музей Ивана Федорова, который светски наследовал помещение и подворье церкви и монастыря. Город между тем обзавелся улицами Ивана Федорова и Друкарской (в его честь), Полиграфическим институтом имени Ивана Федорова. На подворье церкви музея поставили кенотаф – гипсовый слепок с утерянного к тому времени надгробного камня дьякона-друкаря и бронзовую группу – Федоров с подмастерьями. Стену монастырскую украсили мемориальной табличкой. Кроме того, стали регулярными конференции под названием "Федоровские семинары". В советское время они собирали ученых из Львова, Киева, Москвы, Минска, Ленинграда, Вильнюса, других городов с просветительскими традициями. Фонд музея складывался 30 лет. Среди
000 экспонатов – рукописи XIV-XIX вв., кириллистические старопечатные издания и т.д. Но, увы, ко всему этому можно дать грустный заголовок: БЫЛО...
Причина тому – особенности "Украинского Возрождения", которое на местном наречии произносится "Вiдродження". Они, вопреки смыслу, несущему это великое слово, заключается в торжествующем разрушении всего, что создано не только в годы "оккупации" (1944-1991 гг. в Галиции), но и всего, что несет на себе отпечаток русскости. Иван Федоров именно то досадное, трудно искоренимое явление местной культуры, трудно и беспорядочно замешанной поляками, немцами и евреями на лембергско-львувско-львовской почве, которое подверглось за последнее десятилетие изгнанию. Да, второе, загробное изгнание Ивана Федорова переживают в картонных ящиках его кости, которые стучат в наших сердцах, как пепел Клааса. И не только в сердцах. Добровольная хранительница праха, ныне директор Музея искусства древней украинской книги, в который трансформировался изгнанный из церкви св. Онуфрия музей Федорова (она же – последний сотрудник того, "покойного" музея) свидетельствует, что ежегодно, накануне 5 декабря, дня кончины первопечатника, происходит странное движение вблизи костей: то тяжелый, духовного содержания фолиант без видимой причины упадет с полки на пол и раскроется на заупокойной молитве, то в ночной тишине раздастся вздох, неясное бормотание, полное муки... Лариса Спасская, хранительница и директор музея, молит местные власти, обращается к ученой и официальной России: смилуйтесь над тенью усопшего, захороните прах! Тщетно. Сейчас церковь св. Онуфрия носит имя Василия Великого, принадлежит греко-католическому ордену василиан. Очень трудно уговорить их вернуть прах православного диакона Ивана на прежнее место, православное в момент захоронения. Они и кенотаф ликвидировали – копия федоровской надгробной плиты, бронзовая скульптурная группа (печатник и помощники) выселены на задворки Картинной галереи, к Музею книги, что прячется за помпезным фасадом дворца Потоцкого. Изчезла со стены церкви мемориальная доска. Полиграфический институт лишен имени просветителя, для чего был спешно переименован в Академию, которой "имена" не положены. Правда, осталась в городе улица Федорова, которую называют "Фэдорива", да бронзовый "сеятель семян духовных" продолжает неспешно идти вдоль улицы Подвальной. Но рано или поздно придет он на окраину города или в пункт приема цветных металлов. Не так давно русской общественности Львова, активистам Русского общества имени Пушкина и Русского движения Украины, совестливым и думающим представителям "титульной нации", удалось приостановить изгнание бронзового первопечатника с изначального постамента вблизи улицы, где одно время жил и творил живой Федоров, но силы зла и мстительности упорны. Заканчиваются семена в лотке сеятеля, слабеет он от столетий и переживаний...
Еще одна потеря – "Федоровские семинары". Последний из них неимоверными усилиями Ларисы Спасской после пятилетнего (!) перерыва состоялся-таки во Львове. Автор этой статьи принял в нем участие. Мне удалось собрать необходимую сумму в Москве через Минкультуры РФ, Ассоциацию "Россия" благодаря В.Евстигнееву и Л.Домрачевой, известным деятелям культуры. В семинаре приняли участие ученые России и Украины. Затем наступило десятилетнее молчание.
И вот накануне 420-летия со дня смерти Ивана Федорова (5 декабря 2003 г.), в преддверии 430-летия выхода первой печатной книги на Украине (февраль 2004 г.) и 440-летия московского "Апостола" (март 2004 г.) Лариса Спасская вновь начинает бить во все колокола. Ею и руководителями Русского культурного центра во Львове разработан план весьма скромных мероприятий, ощененных суммой в 600-00 долларов. В плане – ХII-й Федоровский семинар, восстановление мемориальной таблички на церковной стене, за которой успокоился более четырех веков тому назад неукротимый при жизни дух Ивана Федорова; выставка в Музее книги старопечатных изданий, тематические лекции по львовским школам, экскурсии по "федоровским местам".
И еще одно важное дело: прах, что хранится в картонных ящиках под надзором подвижницы, должен быть предан земле. Не столь важно, Федоровские ли на самом деле эти кости. Узнать точно уже не представляется возможным. Но это кости православного человека, жившего в одно время с первопечатником, возможно, с ним знакомого. Если львовская земля наотрез отказывается принять прах в "законную могилу" на церковном подворье, то необходимо уговорить Москву.
Этим и начинаю заниматься я по просьбе своих соотечественников, держащих оборону русской культуры в Прикарпатье. Кто откликнется на наш призыв, на набатный колокол Ларисы Спасской? Есть ли еще русские люди в бывшем Царстве Московском или "новая русскость" торжествует повсюду, как "новое украинство" по ту сторону южной границы?!
