Во-первых, военное присутствие в Абхазии существенно укрепит безопасность России, позволив ей остаться в западном Закавказье после вывода ее вооруженных сил из Грузии. Во-вторых, он минимизирует опасность возникновения очередного грузино-абхазского конфликта, в который Россия, пусть косвенно, но неминуемо будет вовлечена в случае его возникновения, что чревато серьезными последствиями с непредсказуемым исходом. И в-третьих, в лице Абхазии Россия получит дружественного, и вполне предсказуемого соседа вблизи своих стратегически важных районов.
Это политический ход диктуется и экономической целесообразностью. Во-первых, на территории Абхазии имеется ряд пустующих военных объектов, покинутых ранее по требованию Грузии, на которые могут передислоцироваться выводимые из Грузии силы, и таким образом будет решена проблема их обустройства. Во-вторых, содержание военных баз на территории Абхазии обойдётся России значительно дешевле, чем в Грузии. Вместо денежной компенсации за использование баз, Абхазии вполне удовлетворится защитой её территории.
К признанию Абхазии подталкивает и ставшая традиционной откровенно антироссийская политика, проводимая грузинскими властями. Если окинуть взглядом постсоветскую историю России, то мы обнаружим, что все ее основные внешнеполитические проблемы были связаны именно с Грузией. Она и сегодня продолжает оставаться одним из основных источников опасности на всем постсоветском пространстве, несущим угрозу российской государственности. В этой связи можно вспомнить проблему Панкисского ущелья и бесконечные политические демарши ее политиков, связанные с ней. Все эти факторы в сумме дают России веские основания к принятию всех необходимых мер по минимизации исходящих от нее угроз. Одной из этих мер и является признание Абхазии. Но право России на признание абхазской государственности вытекает из права самой Абхазии на него. Но, сколь весомы их притязания на государственность, сколь обоснованны их аргументы и как они соотносятся с доводами грузин? Для того чтобы выяснить это, мы совершим небольшой экскурс в современную историю грузино-абхазских отношений. Если взглянуть на грузино-абхазскую проблему, абстрагируясь от ее традиционного, историко-правового обоснования, и рассмотреть ее через призму принципа разумности и морально-этических норм то, она обретает несколько иные, совершенно незнакомые широкой общественности очертания. Мы и попытаемся оценить их с этих позиций.
Переговорный процесс давно в тупике, поскольку стратегические цели сторон диаметрально противоположны. Задача грузинской стороны – восстановить свою гегемонию в Абхазии. Цель абхазов – добиться международного признания статуса своей государственности. Несовместимость позиции очевидна. Доказательные базы сторон, основанные на историко-правовых аргументах неубедительны, и не дают ни одной из них преимуществ. Совершенно очевидно, что выход из создавшегося тупика нужно искать в нестандартных решениях. Принимать эти решения предстоит какой-то третьей стороне. И роль этой, третьей стороны, сегодня крайне выгодна России. Грузинская позиция базируется на двух аргументах. Первый – юридический – основывается на принципе целостности государств. Второй – это проблема грузинских беженцев. Контр-доводы, лежащие в основе доказательной базы абхазов, выглядят более логичными и весомыми.
По вопросу беженцев, позиция абхазов неоднозначна. Если их руководители в процессе политических маневров порой проявляют склонность к компромиссу по нему, но, опасаясь народного гнева, уклоняются от конкретных решений, то позиция народа – бескомпромиссна. Она сформировалась не на основе политических интересов и расчетов, а под влиянием и воздействием инстинкта самосохранения. В народе считают, что возвращение беженцев несет угрозу их жизням. Рассматривая его как вопрос своей безопасности, они полны решимости, не допустить его рассмотрения в качестве предмета политического торга.
История человечества не помнит случая, говорят они, чтоб два народа, после кровавого столкновения продолжили мирное сосуществование под сенью одного государства. Многие в этой связи сразу же вспомнят о Чечне, где тоже была кровавая война. Но ведь практически весь чеченский народ на референдуме сказал "Да" нахождению республики в составе России. Это и не удивительно, ведь в Чечне, несмотря на то, что сильно пострадало гражданское население, российская армия воевала не с ним, а с террористами. В Абхазии ситуация другая. Абхазы сожалеют об исходе грузин, но оценивают этот факт, как одну из неизбежных издержек войны, а войну, как известно, им навязали. Сочувствуя их положению, они, тем не менее, полны решимости, не допустить их возвращения, считая сложившуюся демографическую картину оптимальной. Они знают, что только при раздельном с грузинами проживании, они могут чувствовать себя в безопасности. Абхазы знают, что возвращение беженцев создаст неразрешимую, полную трагизма, еврейско-палестинскую ситуацию. Что это навечно превратит их страну в тлеющий очаг напряженности, способный в любую минуту перерасти в кровавое межэтническое столкновение. Неразумно, говорят абхазы, искусственно создавать неразрешимую ситуацию, когда жизнь, уже сама сформировала наиболее безопасные условия.
Они утверждают, что некорректно и бессмысленно оценивать сложившееся положение критериями "хорошо – плохо". Гораздо рациональней смириться с ним и принять его как данность, поскольку оно уже сложилась как система и работает на обеспечение безопасности для обоих народов. Надо думать не о том, как изменить положение, говорят они, а о том, как сохранить сложившийся баланс сил и укрепить хрупкую стабильность.
Вторая часть грузинской позиции, юридическая, так же не впечатляет. В столь многосложном деле, каким является грузино-абхазский вопрос, юридическими доводами трудно преодолеть аргументы, основанные на таких незыблемых принципах как разумность, мораль и справедливость. Принцип целостности государств лежащий в основе грузинской позиции, в жизни столь же малозначим как и право наций на самоопределение, на который ссылается абхазская сторона. Время показало, что обе эти нормы содержащиеся в Уставе ООН противоречат друг другу, не работают, и только вносят сумятицу, время от времени дестабилизируя обстановку в разных регионах планеты. Еще ни одно государство не родилось на основании права на самоопределение, а принцип целостности нарушался более сотни раз. Территориальная целостность государств – не догма. Ежегодно на планете рождается несколько государств, и при этом всегда нарушается целостность какого либо государства. Это дает основание утверждать, что процесс рождения государств находится за пределами сферы влияния этого принципа. Рождение нового государства скорее обусловлено разумностью, и он больше подчиняется законам природы, нежели правовым нормам. Право только легитимирует факт рождения государства. Во избежание ошибки, право государства на рождение (нации на самоопределение), гораздо корректней рассматривать и оценивать через призму принципов разумности, морали и справедливости. В жизни, кстати, так и происходит.
Все знают, к чему привели формирование государственных территорий на основании правовых решений в Германии, Югославии, Грузии и Корее. В трех последних процесс госстроительства еще не завершился, и еще далеко не ясно, какие последствия в связи с ними ещё ожидают человечество.
Право не может доминировать над разумностью и моралью, поскольку закон не может быть ни аморальным, ни неразумным, так же как не могут быть незаконными мораль и разумность. Закон вытекает из разумности и морали, следовательно, он зависим от них и вторичен по отношению к ним. Закон имеет свойство морально стариться, и тогда он теряет право на жизнь, поскольку устаревший закон способен исказить развитие общества и, направив его в неверное русло, нанести ему непоправимый ущерб. И думается, что пришло время, отнести принципы, на которые ссылаются грузинские и абхазские политики, к этой категории законов.
Аргументы абхазов в пользу своей государственности достаточно весомы, чтоб России обосновать ее признание. Что и говорить, это серьезный и ответственный шаг, и принятие решения по нему требует определенной политической смелости и воли. Но, он оправдает себя, поскольку вернет России чувство уверенности, необходимое сильному политическому игроку, продемонстрирует миру решительность ее лидеров, и еще раз подтвердит ее способность оказывать влияние на глобальные политические процессы. Сегодня это шаг своевременен, вполне соответствует нарождающимся политическим тенденциям и традициям, и безупречно вписывается в нормы современной международно-политической этики. Но, существует ряд проблем, с которыми столкнется Россия. Наиболее существенная проблема, – это, трудности связанные с формированием совместной российско-абхазской позиции. Трудность связана с уровнем квалификации абхазских политиков, которым предстоит воплотить в жизнь абхазскую часть проекта. Но, она (проблема) разрешима. Известно, что среди абхазской диаспоры в России есть немало людей высокой квалификации, занимающих ответственные посты в российских структурах власти. Было бы разумно посодействовать их вовлечению в абхазские политические процессы. Это позволило бы сформировать и реализовать более сложные российско-абхазские политические проекты, что вывело бы их отношения на более качественный уровень.