Все мы прекрасно знаем о высоком патриотизме чиновников больших и маленьких, об их неустанном труде на благо родины, а если вдруг подзабыли – не волнуйтесь, – они напомнят. Но мне вдруг стало интересно, что же думают о патриотизме, о Родине, о гражданском долге те, кто не выступает с трибун, с экранов телевизоров, со страниц газет. Несправедливо как-то получается, надо же и им предоставить возможность рассказать о своем высоком чувстве к Отчизне. И пошла... И спросила...
Сначала было скучно. Большинство людей отвечало как по писаному. Да, патриотизм сошел на нет; да, его надо воспитывать. Правда, были и такие, которые посылали меня вместе с патриотизмом туда, куда столбовая дорога вымощена многими моими предшественниками, но мотивировать свой "посыл" отказывались.
Познавательная вещь – длинная очередь в поликлинике. Сидят люди, скучают, друг другу свои болячки пересказывают. Им-то я и подкинула горячую тему для обсуждения. Первыми клюнули на наживку старики. Но здесь все предсказуемо: вот, они были настоящими патриотами своего Отечества, через войну, голод, холод прошли, потом страну из разрухи поднимали, а им за это – тридцать рублей к пенсии. Впрочем, и возразить на это нечего. Было. Разговор завертелся вокруг того, что была Россия богатой страной, весь мир ее уважал, кто не уважал, тот боялся, а теперь разворовали, разграбили и за границу с награбленным подались. Кто виллы покупает, кто острова, кто футбольные клубы, кто детей в америках учит, а народ в разоренной стране подыхать оставили. "Ну, они едут, потому что у них средства есть. Была бы у вас возможность, и вы бы уехали", – возражаю я. Тут мнения разделились. Одни говорят, что уехали бы – надоело в вечном страхе за себя и за своих детей жить, другие возражают, что здесь никому не нужны, а уж на Западе и подавно – там своих голодранцев хватает.
– Нет, Вы не правы, – отвечает мне женщина интеллигентного вида. – У меня и моей семьи есть возможность уехать в Германию. Я и мой муж – немцы. Только нас туда никакими калачами не заманишь.
– Почему?
– Потому что, какие мы немцы? Мы родились в России, выросли здесь, говорим по-русски, думаем по-русски, менталитет у нас русский. Что нам делать в чужой стране? Можно научиться говорить по-немецки, можно научиться жить по чужим правилам, но нельзя заново перекроить душу. Мы чувствуем иначе, чем они, у нас иные духовные ценности. Мы смеемся над тем, над чем они плачут, и плачем над тем, над чем они смеются.
– Может, России нужна национальная идея? – подбрасываю я новую мысль.
– Национальная идея России нужна, – отвечает интеллигентная женщина (как выяснилось учительница). – Только идея эта должна быть конкретной, реально достижимой, понятной и близкой всем, независимо от материального положения, социального статуса, образовательного ценза.
– Сыты мы уже национальными идеями до блевотины, – возражает мужчина средних лет. Семьдесят лет коммунизм строили, прекрасное будущее общее для всех. Теперь строим капитализм – прекрасное будущее для каждого в отдельности. А точнее сказать – прекрасное настоящее для отдельных.
– Неправда! При советской власти мы лучше жили. По крайней мере, знали, что работу всегда найдешь, что на столе и хлеб и масло будут, что денег до следующей зарплаты хватит, а если постараться, то и на машину скопить можно было. Теперь простой человек не на машину, а на гроб да на похороны полжизни копит, чтобы детей не обременять. Может, раньше и не было большой роскоши, но все так жили, не завидовали друг другу.
– Это точно: все были равны, но всегда были и те, кто ровнее. Всякая власть, она только себе всласть.
– Те, кто ровнее всегда были, но тогда они не выпячивали свое богатство, не кичились им, заборов трехметровых вокруг коттеджей не строили.
– Я же не о богатых и бедных, не государственном режиме спрашиваю, а о любви к Родине, о патриотизме, о гражданском долге. Вы смешиваете два разных понятия: государство и родина, – пытаюсь направить разговор в нужное русло.
– А чего это ты, милая, все спрашиваешь и спрашиваешь, – вдруг проявляет бдительность бабулька. – Ты кто?
Пришлось мне признаваться. Думала – все, разговору конец, но улей был уже растревожен.
– Конечно, – продолжает мою мысль учительница, – понятия разные. Только в России народ при любой власти, при любом режиме никогда достойно не жил, о патриотизме, о любви к родине не кричал, а когда беда приходила, без всяких слов грудью вставал. Считаете, люди, когда на подвиг, на смерть идут о патриотизме, о долге перед отечеством рассуждают, о славе мечтают? Они просто чувствуют, что именно так будет правильно. А это и есть подлинный патриотизм.
Вот тут ко мне и подошла женщина, которая до этого не принимала участия в разговоре, а тихо стояла в стороне.
– Про патриотизм спрашиваете, про долг перед отечеством. А что вы об этом знаете? Хотите, я вам про долг расскажу. Вся моя семья — это мой сын, которому шестнадцать лет. И мой долг накормить, одеть, выучить сына. Моя зарплата – 1200 рублей. Была. Заплатить за квартиру, за свет, за газ – тоже мой долг перед Отечеством. Но после того как я его выполню, мне едва остается средств на хлеб и крупу. Одеть сына денег не хватает, поэтому у меня еще есть долг перед соседями, у которых постоянно занимаю. Дать сыну образование? Он умный мальчик, но на медаль не потянет. Где мне взять кругленькую сумму на взятку? А значит, мой сын тоже останется за бортом жизни, так и будет чужие крохи подбирать. Мой долг вырастить сына, а долг государства – забрать у меня единственное, что я в этой жизни имею, и отправить в армию. Вчера меня сократили, а сегодня у меня давление подскочило. Только зря, наверное, стою: все равно денег на лекарства нет. Как прикажете теперь долг перед отечеством выполнять? А перед сыном? Знаете, что сказал наш большой босс, когда у него спросили, как людям объявить о сокращении. Он спросил: "А это разве люди?". Вот как к нам наша родина относится. А вы говорите "Родина", "патриотизм"!
– Но ведь ваш начальник – не есть ваша родина. Вы путаете "Отечество" и "Ваше превосходительство", – пытаюсь я возразить.
– Он-то не родина, но родина принадлежит ему и таким как он. А мы – быдло, рабочий скот, а у скота родины нет. Он морду себе наел, брюхо отрастил, пальцы веером растопырил – хозяин жизни, а рядовые сотрудники копейки получают. Не деньги – подачки, чтоб совсем не загнулись.
– Бороться надо. Все молчат, вот он и пользуется таким положением вещей. У нас свобода слова, между прочим.
– Свобода слова, говорите, – она смеется, но смеется недобро. – Это у вас, у журналистов свобода слова. Свобода врать про то, как мой начальник много делает для родного города, для простого народа, врать про других чиновников, которые недоедают, недосыпают, все об Отечестве пекутся. Скоро выборы. Мой, теперь бывший начальник, в депутаты выдвигаться собирается. Вот вы же и расскажете народу, какой он замечательный человек – патриот и гражданин. А у нас свобода молчать, не высовываться. На работе не дай Бог, опрометчивое слово обронить – моментально доброжелатели донесут, и с работы вылетишь. Жаловаться? Кому? Тем, с кем он делишки обделывает, наваром делится.
Мне хотелось спорить, доказывать, что с такими явлениями надо бороться, в этом и заключается патриотизм, но нужных аргументов я не находила, и потому была рада, что подошла моя очередь на прием к врачу.
Этот спор не шел у меня из головы, я мысленно его продолжала, искала аргументы, убедительные доводы и... не находила. Я давно привыкла к своему городу, и смотрела на него не видя, а тут словно глаза открылись: роскошные магазины с диковинными фруктами, гастрономическими изысками, мебельные, компьютерные, галантерейные салоны, трехэтажные коттеджи, роскошные "мерсы", яркая реклама о красивой жизни по одну сторону, и бабки, торгующие квашеной капустой, бомжи, ковыряющиеся в мусорных баках, побирающиеся дети, наркоманы с глазами как выеденные яйца, обшарпанные и загаженные подъезды домов – по другую.
Ладно, эта женщина и большинство ее ровесников воспитаны одной системой, сформировались в ней как личности, а жить пришлось в другой, многие так и не смогли сломать в себе сложившиеся стереотипы. Так примерно я себя успокаивала. Будущее принадлежит подрастающему поколению. Важно, что они думают о патриотизме, о любви к Родине. Выбрала обычную среднюю школу, составила вопросы для анкеты и явилась к директору с предложением провести анкетирование. Мне оказали радушный прием и радостно сообщили, что подобная анкета в школе недавно проводилась – результаты отличные, что независимо от веяний и моды в школе ни на день, ни на год патриотическая работа не прекращалась. Посмотрела анкеты: Что такое Родина? Что обозначают три цвета российского флага? Как должен вести себя ученик, когда звучит гимн? И так далее и тому подобное. Ответы не отличались оригинальностью, и, разумеется, совершенно правильные. Только у детей младших классов было несколько неожиданных, а потому интересных ответов: "Родина – это откуда все лучшее", "Родина – храм красивый", "Родина – это поле".
Провести анкету я попросила знакомую учительницу, при этом оговорила, чтобы она убедила старшеклассников или отвечать честно, или не отвечать совсем. Результаты превзошли все мои ожидания – худшие ожидания. Впрочем, приведу только результаты и некоторые ответы – выводы делайте сами. На вопросы отвечали 59 учеников 11-го и 9-го классов. Девятиклассники чаще отвечали односложно: да, нет. Выпускники пытались рассуждать.
Вопрос: Как вы понимаете слово "патриотизм"? Наиболее типичным ответом было: "преданность родине", "вера и любовь к родине", "долг". Один ответ звучал так: "Патриотизм – это когда у людей есть гордость за себя и за свой народ", другой: "Это заумное слово, чтобы водить за нос дураков".
Вопрос: Родина и государство понятия идентичные? Как ни странно, наиболее часто встречающийся ответ: "Родина – это место, где ты родился, государство – где ты живешь". Были варианты: "Родина одна, государств – много", "Родина – место, где родился, живешь и умрешь, частица самого человека. А государство – это законодательная, исполнительная и другие виды власти", "Родина – наша отчизна. Мы ее защищаем, а государство – это правители, которые управляют страной", "Родина для меня многое, а государство – нет. Государство может много плохого сделать для моей Родины, оно заботится только о себе, но никак о Родине", "Это разные понятия. Потому что Родину я люблю, и буду стремиться внести свой вклад в ее историю. А наше государство уже внесло свой вклад, но лучше бы оно этого не делало". 32 человека ответили, что эти понятия обозначают одно и тоже.
Вопрос: Что для вас Россия? Наиболее частые ответы: дом, мать, великая держава, место, где я живу. Варианты отличные от других: "страна, в которой я живу, мне никогда не будет стыдно, что я россиянин", "великая страна с невеликими возможностями", "Россия – священная наша держава, вовеки веков, аминь!", "страна, которая по развитию сильно отстает от Запада". Ну, и далее делайте выводы (не буду лицемерить): "Мать родная. Она нас кормит и поит".
Вопрос: Если бы появилась возможность, вы бы уехали на постоянное место жительства в другую страну? Результат поверг меня в шок – 23 человека из 59-ти однозначно ответили "Да", еще 4 уклонились от прямого ответа, но скорее "да", чем "нет", 32 ученика по разным причинам не хотят уезжать из России. Варианты: "Никогда в жизни не променяю свою Родину на другую страну", "Кому мы там нужны". "Хочу уехать туда, где воздух чище и люди цивилизованнее", "Нет. В каждой стране есть свои проблемы. Через несколько лет у нас тоже будет хорошо".
Вопрос: Надо ли заниматься воспитанием патриотизма? Подавляющее большинство ответило "Да". Варианты предполагают: делать это в семье, через изучение истории и уважение к предкам, не так, как это делается в школе, через открытие спортивных залов и кинотеатров. Наиболее часто встречающийся ответ: "Создать нормальные условия жизни для людей" или "Действиями и делами". Противоположные высказывания: "Нам это не надо", "от этой нудистики нет никакого толка", "Приучить к родине не получиться – средств не хватит".
Вопрос: Нужна ли России национальная идея? В чем она должна заключаться? Мнения разделились. Многие ребята поняли "национальную идею" как "русскую идею" и обосновали свое "нет" тем, что нельзя сеять национальную рознь. Другие ответили "да" и главной идеей выдвинули как раз межнациональную дружбу. Было несколько предложений типа: "Россия – для русских", "нацизм", "Каждая нация должна жить в своих городах, говорить на своем языке, а не собирать всех в один город". Прозвучали и такие идеи: "Мы должны быть выше", "Чтобы не было войны", "Чтобы все жили по одному принципу", "Чтобы мы поняли, что не хуже других. И у нас много хороших качеств", "Чтобы гордились, что мы русские" и даже "Воспитание других стран и народов в уважении к России".
Вопрос: Продолжите фразу: армия – это... С небольшим перевесом лидировал ответ: долг, обязанность. Варианты: "опасный труд", "делает человека мужчиной", "это чтобы россияне защищали родину от чеченцев и были настоящими мужиками", "обязанность мужиков, но там опасно", "долг по принуждению", "глупость", "это отслужить родине, защищать ее от бандитов, врагов и других иностранцев", "проверка человека на выносливость", "это, чтобы отдать долг Родине и быть полезным ей. Отмучился и живи свободно", "необходимость приучать русских мужиков нормально себя вести и не быть маменькиными сынками", "обязанность людей мужского пола, но сейчас она не столько обязательна в наше трудное время", "мотание человеческих нервов".
Честно сказать, я была в очередной раз разочарована и огорчена: практически половина ребят уехали бы из России, больше половины из них не видят разницы между Родиной и государством, в части ответов чувствовался откровенный цинизм, в других плохо скрытое желание показать себя "умненькой и благовоспитанной". Самыми страшными мне показались ответы одного одиннадцатиклассника. Как вы понимаете патриотизм? – Никак. Что для вас Россия? – Ничто. Надо ли воспитывать чувство патриотизма? – Незачем. И так далее. Ну, почему?!!
Потому, что...
Я попробовала представить себе один день шестнадцатилетнего подростка, не отличника, не сына богатых или хотя бы обеспеченных родителей, а такого, каких сегодня большинство.
Из чего состоит его повседневная жизнь? В школе: отмаршировал под патриотическую песню по школьному коридору, покурил с одноклассниками на перемене, за что получил оплеуху от физрука. Директор обязал всех учеников купить у него, и только у него, некое обязательное пособие, которое в любом книжном магазине на рубль дешевле. Сосед по парте на всех переменах демонстрирует мобильный телефон. Набравшись патриотизма, он идет домой. Там родители уселись за бутылкой самопальной водки. Пока что они вместе негодуют по поводу социальной несправедливости, загубившей их жизнь, но скоро начнут вымещать ее друг на друге. Они не алкоголики. Пока. Но если зарплаты не хватает на новые сапоги сыну, самую малость недостает на шестисотый "Мерс", а на дешевую водку как раз хватает, то и выбора у них нет. Он садится у экрана телевизора. Посмотрел про крутых американских парней, которые одной левой разделываются с русскими негодяями и к тому же придурками или про прекрасную, высокоморальную проститутку и благородного миллионера. Другой вариант: посмотрел про крутых русских бандитов, которые плюют на законы и жизни простых смертных, и им все сходит с рук, посмотрел новости, где тот же сюжет и те же герои, но уже в реальной жизни. А еще реклама, реклама... реклама... Хочешь стать крутым? Хочешь стать самым умным? Хочешь стать звездой? Пей пиво... Пей пиво... Пей пиво... Почувствовав непреодолимую гордость за Родину, пошел к друзьям, таким же, как и он сам. Куда пойти? В клуб? В бар? Нет. Там фэйс-контроль. А у него этого самого "фэйса" отродясь не было, поэтому идет к ближайшему ларьку. И набравшись по самые уши пивом невысоким чувством патриотизма, он понимает, что пива много не бывает, бывает мало денег, а еще, что он и вправду крут, и потому бьет проходящего мимо прохожего по голове и выгребает пару сотен из его карманов. А почему бы и нет? Он такой же патриот своей страны, как и те, что, лицемерно лгут с экранов телевизоров, как те, что открыто, грабят миллионы стариков и детей, как те, что посылают мальчишек на верную смерть. Патриотизм – это словечко для дураков, для быдла, для пушечного мяса. Он – не такой.
Составляя вопросы для анкеты, я прекрасно знала на них ответы. Сейчас я усомнилась в их правильности. И в самом деле, что значит любить Родину? "Родина – это поле" – написала восьмилетняя девчушка в анкете. Я вспомнила это чувство. Когда мне было шесть лет, я часто сбегала из детского сада в степь. Лежа на спине, глядя на трепещущего в ослепительном небе жаворонка, вдыхая пряный запах трав, я нестерпимо любила и небо, и жаворонка, и запах полыни. Когда мне было тринадцать, я стояла на окраине древнего городка Мурома и смотрела на петляющую в золотой ржи дорогу, на ярко-синие васильки на обочине, на березовый лес за полем и любила древние стены города, рожь, березы, даже теплую пыль на дороге. Когда мне было восемнадцать, я забралась на самую высокую сопку в сибирской тайге. Небо было прямо над моей головой, а внизу простиралась бескрайняя синяя тайга и серебряная нить ручья пунктиром прошивала тайгу насквозь. Моя грудь разрывалась от наполнившего ее ветра и желания удержать в себе и небо, и тайгу и ручей. Но разве только это – моя Родина? Ведь я искренне огорчаюсь и когда слышу, что вырубают леса Амазонки, и что разрушается Венеция, и что киты выбросились на побережье Атлантического океана. Я сожалею о том, чего не увижу никогда.
Может быть, любить Родину значит любить свой народ? Что такое народ? Моя соседка – алкашка – народ. Я люблю ее? Разве я люблю того бомжа, который просил милостыню в магазине. Он жадно собирал рассыпанное печенье, ползая между ног покупателей. Меня вдруг осенило – он и вправду голоден. И я великодушно подала ему десять рублей вместо обычной мелочи, а потом всю дорогу брезгливо несла свою руку, потому что он к ней прикоснулся. Бомж – тоже народ. И тот омерзительный чиновник, который готов был плюнуть и растереть меня, пока думал, что я рядовой проситель, а когда узнал, что я – журналист, еще омерзительнее заискивал, он – тоже народ. Его я люблю еще меньше чем бомжа и алкашку. Может быть, любовь к Родине это то, что я пытаюсь сейчас сделать? А что я делаю? Для того, кому слово "родина" не пустой звук, ничего нового я не сказала, они сами все видят, но ничего изменить не в силах. А те, от которых что-то зависит, меня не услышат – "как в зажиревшее ухо втиснуть им тихое слово?". Только себе душу разбередила. Не лучше ли почитать Бердяева, о том, как замечателен русский народ, об особом пути развития Российской цивилизации. Может, станет легче? Он ведь тоже любил Россию... из эмиграции.
