По его словам, соответствующее обращение было направлено на имя Президента России. При этом югоосетинский президент сослался на итоги референдума 1992 года, согласно которым подавляющее большинство жителей непризнанной республики проголосовали за вступление в состав России. По мнению Кокойты, это выражает стремление народа Южной Осетии "...быть рядом со своими братьями, быть рядом с Северной Осетией, Кабардино-Балкарией, Ставропольским краем". Тем более, что 56% жителей Южной Осетии и большинство ее руководителей уже являются гражданами России.
Кокойта также выразил убеждение, что "только Россия может стать гарантом мира и стабильности на Северном Кавказе и в Закавказье". Участвовавший в пресс-конференции президент Кабардино-Балкарии Валерий Коков поддержал своего гостя, указав, что, с его точки зрения, "новейшая история распорядилась не совсем справедливо судьбами народов, которые исторически были связаны с русским народом, с Российской Федерацией".
Прямой реакции руководства России на эти события тогда не последовало: в Москве, видимо, решили тщательно изучить полученные документы и поглубже проанализировать ситуацию. Да и в политико-дипломатическом аспекте произошедшее в Нальчике носило весьма чувствительный характер. Зато из Тбилиси реакция последовала почти немедленно. Заместитель министра иностранных дел Грузии Каха Сихарулиде заявил, что считает высказывания руководителя Южной Осетии "несерьезными", поскольку "…Россия и Грузия признают суверенитет и независимость друг друга, а это означает и нерушимость их границ, признанных международным сообществом".
Грузия также потребовала от России объяснений по поводу "возмутительных высказываний" Валерия Кокова о желательности присоединения Южной Осетии к России. 7 июля грузинский МИД даже официально расценил это заявление, как "покушение на территориальную целостность Грузии". Со своей стороны президент Грузии Эдуард Шеварднадзе назвал заявление Валерия Кокова "странным и враждебным".
Что ж, волнение тбилисских руководителей по этому поводу вполне понятно. Несмотря на все потуги в создании видимости успехов своего курса и солидную помощь США, нынешнее руководство Грузии демонстрирует неспособность самостоятельно вывести страну из глубокого социально-экономического кризиса. Не способно оно и создать привлекательный для всех населяющих территорию бывшей Грузинской ССР народов образ единого многонационального грузинского государства. Что касается "мятежных окраин" – Абхазии и Южной Осетии, то Тбилиси пока не может или не хочет предложить им реальные и весомые выгоды в случае возвращения под свою власть и поэтому все чаще прибегает к угрозам "силовых решений". В такой ситуации стремление "сепаратистских режимов" в Сухуми и Цхинвали заручиться покровительством России не выглядит таким уж странным.
Что касается Южной Осетии, то тяга ее народа к единству с Россией имеет глубокие корни. Сама судьба определила уникальное место осетинского народа, живущего по обе стороны Главного Кавказского хребта, в истории отношений России и Кавказа. В 1749 году в составе осетинского посольства в Петербург прибыл и представитель Южной Осетии Дживи Абаев. Это посольство обратилось к императрице Елизавете с просьбой о принятии осетин в российское подданство. В 1769 г. во время русско-турецкой войны в Цхинвале в состав русского корпуса добровольно вступили
00 осетин, принявших активное участие в боях с турками. А в 1774 г. Екатерина II официально присоединила всю Осетию к России.
После революции 1917 года новые власти не пожелали объединить обе Осетии в рамках единой национальной автономии. Но до распада СССР осетины были разделены на северную и южную части скорее природно-географически, чем административно-политически. Никаких искусственных препятствий для связей между Северо-Осетинской автономной республикой РСФСР и Юго-Осетинской автономной областью Грузинской ССР не было.
Ситуация кардинально изменилась в последние годы советской власти и после развала СССР, когда в полной мере проявилось то обстоятельство, что северная часть осетинского народа оказалась в России – ныне на территории Республики Северная Осетия – Алания, а южная часть формально в независимой Грузии. Новейшая история Южной Осетии отсчитывается с 23 ноября 1989 года, когда осетины не допустили в Цхинвали 50-тысячную колонну грузинских "национал-патриотов". В 1990 г. вследствие растущего нажима на южных осетин, им пришлось в плане самозащиты повысить статус автономной области до республики. Так 20 сентября 1990 г. и возникла самопровозглашенная Республика Южная Осетия.
Примечательно, что первоначально вопрос о выходе из состава Грузии и обретении независимости вообще не ставился. Однако Верховный совет Грузии, возглавляемый тогда Звиадом Гамсахурдиа, в декабре 1990 г. упразднил Южную Осетию, а в январе 1991 г. началась грузино-осетинская война. Последующая эскалация конфликта по сути не оставила Южной Осетии иного выбора, кроме как на основе результатов референдума 19 января 1992 г. принять Акт о государственной независимости от 29 мая 1992 года. Война закончилась в июле 1992 года. Потери с югоосетинской стороны составили более 1 тысячи человек убитыми и пропавшими без вести, а также 2,5 тысячи ранеными.
После окончания боевых действий, в соответствии с Сочинскими договоренностями, в Южную Осетию были введены трехсторонние миротворческие силы, основу которых составил батальон ВС России. Этот батальон не может быть выведен без обоюдного согласия сторон конфликта. Юго-осетинская сторона расценивает миротворческую операцию как вполне успешную и настроена на безусловное сохранение и даже значительное расширение российского военного присутствия, особенно в свете вывода военных баз России из Грузии.
В настоящее время урегулирование проблемы Южной Осетии ведется под патронажем России и при посредничестве ОБСЕ. Согласно Владикавказским договоренностям 1994 г. этот процесс является четырехсторонним: в нем участвуют Россия, Грузия, Северная и Южная Осетии. Созданы механизмы взаимодействия сторон: работает смешанная контрольная комиссия; периодически проходят официальные переговоры полномочных делегаций сторон; встречи экспертных групп и т.д.
Однако процесс урегулирования югоосетинской проблемы преднамеренно тормозится грузинской стороной. В Тбилиси явно не желают предоставления Южной Осетии широкой национальной автономии и полагают, что максимум, на что она может рассчитывать – это статус территориальной единицы ("Цхинвальской области") в составе будущей Грузинской Федерации. Однако такой вариант является неприемлемым для юго-осетинской стороны.
Свою позицию грузинское руководство пытается регулярно подкреплять силовым давлением. Периодические заявления из Тбилиси о том, что Южная Осетия превратилась в "плохо контролируемый криминальный анклав" и угрозы провести против Цхинвали "спецоперацию" силами обученных американскими инструкторами батальонов "коммандос" отнюдь не способствуют конструктивному развитию переговорного процесса.
В Тбилиси предпочитают не торопиться с урегулированием и по еще одной причине. Там рассчитывают, что разрыв в уровне и условиях жизни в Северной и Южной Осетии будет сохраняться и, таким образом, учитывая наличие у большинства южных осетин российских паспортов, постепенно "вытягивать" осетинское население с Юга на Север. Подобный исход южных осетин создает для грузинской стороны ситуацию, когда время будет работать на нее и в перспективе может сделать вообще неактуальным вопрос о предоставлении Южной Осетии особого статуса в составе Грузии. В свете этого не вызывает особого удивления то, что единственным итогом состоявшихся 15-16 июля с.г. в Цхинвали очередных грузино-осетинских переговоров по политическому урегулированию конфликта стала лишь договоренность о продолжении диалога в октябре этого года.
Однако в настоящее время игнорировать такой мощный фактор как взаимное стремление южных и северных осетин к объединению невозможно. Поэтому урегулирование проблемы Южной Осетии никак не может быть исключительно "внутригрузинским делом". Очевидно также, что грузино-осетинское урегулирование вряд ли состоится раньше, чем грузино-абхазское, так как в сложившейся ситуации Южная Осетия не может позволить себе иметь статус ниже, чем Абхазия.
В этих условиях Москва, подвергающаяся постоянным обвинениям со стороны Грузии и ее западных покровителей в "поощрении сепаратизма", оказывается в непростом положении. По-видимому, ей придется сочетать политическую гибкость с твердостью и решительностью, чтобы обеспечить как свои интересы на Кавказе, так и оправдать чаяния братского народа Южной Осетии, живущего сегодня надеждой на помощь и поддержку России.
