Саров – уникальное место на карте российской: там память о преподобном Серафиме соседствует с новейшими ядерными разработками. И в этом нет противоречия... да и никогда не было. Только мы это открыли совсем недавно.
Святой молился во славу русского оружия, на этом месте он вымаливал у Господа победу русских над Наполеоном. Сегодня в Сарове делают оружие, которое полвека сохраняло жизнь на земле, – оружие настолько чудовищное по своей природе, что его можно воспринимать только как инструмент большой политики. Он побывал на торжественной службе в храме, затем посетил Федеральный Ядерный центр, после чего констатировал, что, познакомившись с работой ученых-атомщиков, он убедился в надежности российского ядерного арсенала. Выходит, можно предположить, что Святой Серафим все эти годы незримо присутствовал рядом с физиками…
Патриарх Алексий II назвал эти торжества символом единения церкви, народа и власти… Неужели мы дождались столь долгожданного момента?
Со дня канонизации Святого, когда император Николай П нес на плечах мощи преподобного, все эти долгие сто лет русский народ не был одинок и он помнил своего молитвенника и предстателя. Тянулись в окрестные места, освященные лишь близостью к ставшей закрытой обители великого старца и вереницы крестных ходов, и одинокие паломники. Так что, если бы не было третьей составляющей этого праздника – единения с властью – то, похоже, ничего бы и не изменилось. Но только внешне. Однако появление президента в Сарове, быть может, обрело иной, более глубокий смысл.
Говорят, у каждого народа – там, наверху – есть свой молитвенник пред Господом, который молится за весь народ. У русского сначала был Сергий Радонежский – он вымолил избавление от татарского ига – и до дня убийства императора Павла молился за весь наш народ, затем его сменил Серафим Саровский, родившийся в один год с убиенным императором Павлом, но в феврале 1917 года и Серафим от нас отвернулся… Поэтому очень хочется верить, что единение церкви, народа и власти, состоявшееся в городе Сарове 1августа 2003 года имело обнадеживающий для России смысл.
В марте прошлого года я приехала в командировку в Саров. В Москве стояла сырая оттепель. Но на подъезде к Сарову нас встретила настоящая снежная русская зима. Все белым-бело и… уходит куда-то в бесконечность. Поезд остановился возле КПП. Солдаты с овчарками, проверка документов, периметр и колючая проволока. Несмотря на то, что это уже не легенда отечественного Средмаша – сверхсекретный Арзамас-16, а тихий провинциальный Саров. В город мы отправились на машине. По обеим сторонам дороги трехметровые чистейшей свежести сугробы и огромные сосны. Мы остановились возле памятника Серафиму Саровскому работы скульптора Клыкова: старец, стоя на коленях, возвел руки к небу в молитвенном блаженстве. Поблизости слышались нестройные женские голоса, распевавшие акафист. Это три богомолки. Они стояли возле креста и молились. На трескучем морозе и посреди дремучего леса. Но как они попали сюда? Вокруг ни души, ни одной машины, – пешком наверное шли. На нас они даже не обратили внимания. Мы спустились по скользким обледенелым ступенькам к источнику – попили водички с хрустящими на зубах льдинками из источника Серафима, и как-то стало радостнее и понятнее жить. Вот оно – Настоящее, Подлинное, Истинное…
И место это очень непростое, заповедное. Имеет оно очень древнюю историю. Когда-то еще при князе Владимире "Красное Солнышко", как гласит легенда, орудовали в этих Сарынских (как тогда говорили) лесах двенадцать разбойничьих шаек. И атаманом у них был Клыч. Жили они в пещерах и землянках – такой был у них разбойничий город Сарынск. И послал против разбойников князь богатыря Илью Муромца с дружиною. Муромец, конечно, победил врагов. Остался один Клыч. Был у двух богатырей поединок, и никто не одержал победы. Тогда они побратались и поехали к князю. Владимир пожаловал Илью воеводою над Муромом, а Клыча над Сарынском. Дремучий народ принял веру православную, и жили все мирно вплоть до татарского нашествия. Татары переименовали город в Сара-Клыч. А при Иване Грозном Сара-Клыч был уничтожен поволжскими разбойниками, облюбовавшими здешние пещеры. Но вскоре суждено было этому месту стать прибежищем иноков – подвижников, которые и основали Саровскую обитель, названную так в честь речки Саровки. Так монастырь стал градообразующей структурой.
Но прославить эти места суждено было в ХVIII веке купеческому сыну из Курска Прохору Мошнину, ставшему иноком Серафимом. К нему ехали и знатные господа и простые люди за добрым словом и исцелением. Так Саров – город посреди дремучего леса – превратился в духовный центр России.
Дореволюционный писатель Петр Поляков писал о его окрестностях: "Этот поистине дремучий лес растянулся на границе Нижегородской и Тамбовской губерний на двадцать-тридцать верст в поперечнике, и состоит он по преимуществу из гигантов сосен и елей, между которыми попадаются деревья в несколько обхватов. Но и в последнее время медведи не перевелись здесь: они часто попадаются навстречу путникам и пугают их, хотя никто не слыхал, чтоб саровский медведь обидел кого-либо. Это им заповедано от батюшки Серафима".
В ХХ веке в заповедном лесу вырос секретный город, сменивший за свою пятидесятилетнюю историю десяток названий, самые известные из которых: Объект, Приволжская контора, Кремлев, Арзамас-16. Так в разные годы называли родину ядерной бомбы. И тем, кто попадал за "колючку", становился отрезанным от внешнего мира. Режим секретности был похлеще монастырского.
Часто тайные связи обнаруживаются самым неожиданным образом: когда-то в этих местах трудами Святого Серафима ковался духовный щит России, а начиная с 1946 года – ядерный щит. Но надо ли было для создания ядерного щита разрушать те святыни, которые являлись столпами российской духовности?
Первые секретные лаборатории размещались в стенах монастыря – вернее в остатках монастырских построек, пригодных для этих нужд. Сам же великолепный монастырский комплекс взорвали. Народ безмолвно взирал на это варварство. В здании главного храма разместили драматический театр, в другой небольшой церкви – ресторан. Уцелела одна лишь колокольня, ставшая в наши дни визитной карточкой города. Правда, и ее хотели взорвать как ориентир для шпионов, но к тому времени уже был запущен первый спутник, и ученые убедили власти, что космические разведчики найдут и другие ориентиры. Зато из соображений секретности засыпали подземную церковь, подобной которой в России нет. По легенде в село Дивеево – это порядка 20 километров от Сарова – вел подземный ход. Есть он или нет, в начале 50-х проверять не стали.
Старожилы Сарова говорят, что человека, который руководил этими работами, настигла-таки Божья кара: он очень скоро и очень плохо кончил – погиб при загадочных обстоятельствах.
В наши дни подземный храм тоже пытаются восстановить, как к 0-летию канонизации Серафима заново отстроили храм над его кельей. Вот и на монастырской колокольне за две недели до начала торжеств установили крест, а скоро появится и новый четырехтонный колокол – подарок президента, и снова над Саровом польется вечерний звон.
Зачем только, непонятно, этот путь к храму был таким запутанным. И как сегодня чувствуют себя ученые-ядерщики из Сарова, наследники и ученики тех великих умов, которые ковали щит Родины на руинах ее души? Этот вопрос я задала научному руководителю Федерального Ядерного центра ВНИИЭФ в Сарове, академику Виктору Никитовичу Михайлову.
И он мне ответил:
"Это очень больной вопрос. И теперь нам, к сожалению, приходится искупать то, что сделали наши предшественники. Разрушать все начали раньше, чем пришли сюда ученые. В 20-30-е годы советское правительство, руководители советского коммунистического государства исходили из того, что для них святынь не существует, и не считались – как в то время говорили – с культовыми традициями. Закрыли монастырь, – и все! На месте монастыря была потом детская колония, ее сменил завод по производству боеприпасов. Даже рядом, в Дивееве, где был женский монастырь, тоже все разрушили полностью. В 1946 году эта территория была отдана под Российский Федеральный центр, и уже в ядерном центре была взорвана пятиглавая церковь – она находилась в центре монастыря. Конечно, в этом была и вина тех ученых, которые пришли туда работать над атомным проектом. Они должны были с пониманием относиться к православным святыням. Они этого не сделали. Да, может быть, в то время нельзя было начать их реставрировать, но не надо было и взрывать. Пусть бы все оставалось, как есть до лучших времен.
С начала 90-х и я, и мои коллеги делаем все возможное, чтоб вернуть народу отнятые у него святыни. Восстановили Дивеевский монастырь. Мы и Саноксарский монастырь, который находится в 40 километрах от Сарова, восстанавливаем – мужской монастырь, где покоятся мощи недавно канонизированного адмирала русского флота Федора Ушакова. У него самый лучший был показатель: на одного убитого русского матроса – тридцать убитых вражеских! У Суворова было семь, ну а у Жукова во второй мировой войне это соотношение было в другую сторону…
Кстати, еще несколько лет назад в самом Сарове мы отремонтировали и отдали некоторые помещения верующим, и в том числе небольшую церковь, – люди туда ходят, и нам очень благодарны. Когда я стал министром в начале 90-х, мне подарили очень красивую большую икону Серафима Саровского, и я ее передал в эту церковь. Считаю, что там ее место. Мы также выделили средства на возведение памятника Серафиму, который стоит там, где он когда-то молился на камне. А те, кто говорит, что создание ядерного оружия – дело не богоугодное, по-моему, заблуждаются. Ядерное оружие необходимо было для сохранения нашей страны. А это – святое дело".
