Одним из результатов американской оккупации Ирака может стать распространение радикального ислама в регионе, что поставит под угрозу не только правящие режимы, но внутриполитическую стабильность региона в целом. От Сирии до Индонезии первые дни войны были встречены многотысячными акциями протеста, ознаменовавшими появление нового духа, воцаряющегося в регионе – панарабского национализма с примесью исламизма. Даже лояльные Вашингтону правительства немедленно дистанцировались от Соединенных Штатов, пытаясь тем самым ослабить критику соплеменников в свой адрес.
24 часа в сутки телеканалы транслировали репортажи из зоны боевых действий. Кадры о жертвах среди мирного населения и сопротивлении иракцев оккупантам мобилизовали арабскую улицу сильнее, чем призывы Саддама Хуссейна к джихаду.
Характерными чертами настроения населения исламских стран стали ненависть к США, восхищение С.Хусейном и возмущение нерешительностью и проамериканской позицией своих правительств. Оппозиционеры попытались максимально воспользоваться сложившейся ситуацией для критики действий властей. Война потребовала от дружественных США ближневосточных правителей мастерского балансирования между Западом и общественным мнением своих стран. Предоставив на деле американцам свои базы для интервенции, они принялись на словах резко осуждать эту войну.
Как нельзя более наглядно проявилась эта тенденция в Иордании. В этой небольшой стране – где, как и в Ираке, суннитское меньшинство правит шиитским большинством, а значительная часть населения имеет палестинское происхождение, – вероятность социального взрыва особенно велика. Поэтому король Абдалла II, разрешивший, между прочим, разместить американские ракетные комплексы "Пэтриот", вынужден был на фоне многотысячных антиамериканских демонстраций не единожды выступить с резким осуждением политики США. Он назвал действия коалиции "вторжением", а мирных жителей Ирака, погибших в ходе боевых действий "шахидами" (мучениками). Комментируя свой отказ предоставить США воздушный коридор, король заявил следующее: "Наш иорданский народ и я, как его часть, резко осуждаем вторжение и не можем стать соучастниками в этой войне".
Другой пример – Индонезия – страна с наибольшей в мире численностью мусульманского населения. Индонезийские оппозиционеры, рассчитывающие на крупную победу на выборах в этом году, обрушились на президента с обвинениями в неспособности отстаивать перед США национальные интересы и четко выразить протест по поводу вмешательства во внутренние дела братского Ирака. В результате вице-президент Хамзах Хаз назвал Д.Буша "королем террористов", а пять членов правительства приняли участие в антивоенных демонстрациях.
Президент Сирии оказался под двойным давлением – не только со стороны улицы, но и со стороны США. Уже после начала войны Вашингтон не единожды выдвигал против Дамаска обвинения в военной поддержке режима С.Хусейна. На самом деле многие сирийцы были бы только рады, если бы это оказалось правдой и выяснилось, что их правительство действительно укрывает представителей иракской военной верхушки, однако обвинения Вашингтона вызвали в стране очередной всплеск антиамериканских настроений и недовольства пассивностью властей. В результате правительство организовало несколько антивоенных демонстраций и, как выразился представитель правительства, "приняло решение присоединиться к иракскому народу".
В Египте – стране, живущей с 1981 года в условиях чрезвычайного положения с запретом на массовые собрания – в начале войны протестующие сожгли портрет президента Хосни Мубарака. Правительство было вынуждено организовать несколько антивоенных митингов и прибегнуть к помощи запрещенного "Мусульманского братства" для поддержания порядка в стране. Сам президент выступил с гневной речью, растиражированной ведущими мировыми СМИ, в которой предупредил США о трагических последствиях их "нападения на Ирак". "Эта война будет иметь страшные последствия. Вместо одного у нас теперь будет сто бен ладенов". И это при том, что Хосни Мубарак – один из наиболее умеренных арабских лидеров и лояльных союзников США в регионе.
Подобная "тактика солидарности с народом" дала свои результаты. Уже к третьей неделе боевых действий на иракской территории в большинстве стран Ближнего Востока акции протеста пошли на убыль. К примеру, антивоенные демонстрации в Джакарте стали менее масштабны, чем после американской интервенции в Афганистан, а демонстрации в Омане – менее агрессивны, чем после прошлогоднего введения израильских вооруженных сил на палестинские территории на Западном берегу.
На самом деле наблюдающиеся сегодня в этих странах акции протеста во многом подогреваются всеобщим чувством неудовлетворенности простых людей своей жизнью: отсутствие рабочих мест, свобод и надежды на стабильное будущее. Так, Ближний Восток, где расположены 22 государства с совокупной численностью населения 300 миллионов человек, имеет совокупный валовой внутренний продукт, который меньше, чем у Испании с населением 40 миллионов человек.
Во многих арабских странах прогрессивные политические организации подавлены, а гражданское общество не создано, правовое государство отсутствует. Зато здесь часто слышны призывы и выступления религиозного или националистического характера. Доведенная до отчаяния молодежь арабского мира готова идти на крайности. В этом смысле война в Ираке стала для режимов еще одним способом отвлечь население от внутренних экономических и социальных проблем. Некоторые западные обозреватели, комментируя потоки арабских добровольцев в Ирак, указывали на то, что это только на руку лидерам соседних государств. Не препятствуя автобусам с добровольцами благополучно покидать родные страны в иракском направлении, местные власти тем самым избавлялись от наиболее агрессивных и активных граждан, готовых при неблагоприятном стечении обстоятельств стать источником внутриполитической дестабилизации.
Совершенно очевидно, что Запад и Ближний Восток по-разному воспринимают эту войну. После целой серии поражений в течение последних 35 лет мусульмане испытывали гордость за Саддама Хусейна, сумевшего на протяжении стольких лет оставаться непобедимым и непримиримым врагом американцев и израильтян. Именно такими, по мнению большинства арабов, должны быть и их лидеры. Судя по отдельным комментариям как элиты, так и представителей простого населения арабских стран, практически все жители региона считают интервенцию в Ирак только первым шагом Вашингтона на пути массированного вмешательства США в политику ближневосточных стран.
Во многих случаях народ возлагает ответственность за происходящее на свои правительства, придерживающиеся проамериканской ориентации, и все больше поддерживает исламистские политические партии. И все же, как уже указывалось, иракский кризис объединил светских националистов и духовных лидеров, создав впечатление формирования некой общеарабской идентичности.
В Иордании, к примеру, коммунисты, исламисты и бывший глава полиции потребовали от короля Абдаллы II объявить войну незаконной. Однако такая солидарность, скорее, ситуативна, поскольку ничего, кроме неприятия вторжения в братскую мусульманскую страну американцев, эти группы не объединяет. Поэтому наверняка уже в ближайшее время чувство общеарабского единства в этом регионе начнет ослабевать, так и не возымев политических последствий, а противостояние светских и религиозных политических кругов только усилится.
Реформаторы практически во всех странах региона, ратующие за плюрализм и модернизацию исламского общества, в панике наблюдают за тем, как все прочней здесь окапываются американские военные. Они уже предупреждают, что всплеск антиамериканских настроений не только будет использован воинствующими исламистами в своих интересах, но и подорвет веру населения в необходимость демократических реформ. В глазах мусульман оккупация Ирака в очередной раз подтверждает необходимость религиозного единения – основополагающей концепции Ислама, – подразумевающего братство всех правоверных. А это, в свою очередь, укрепляет позиции духовных лидеров, которые противостоят демократическим реформам.
Лидеры фундаменталистов призывают к единению государства и религии, поскольку только так можно отразить "глобальный крестовый поход Америки против правоверных". Не случайно Усама бен Ладен называет в последних посланиях свою организацию "Мировой исламский фронт джихада против евреев и крестоносцев". Это еще больше усложняет позиции правящих режимов: с одной стороны, они понимают, что американская военная администрация в Ираке будет как нельзя лучше играть на руку фундаменталистам, а за Ираком последуют следующие интервенции США в страны региона с целью установления здесь проамериканских режимов, но с другой, – они осознают, что для того, чтобы предотвратить внутриполитическую дестабилизацию, им необходимо длительное пребывание в Ираке международных сил.
Тем временем, как утверждают военные аналитики, исламистские группировки, пользуясь тем, что основное внимание США сейчас сконцентрировано на Ираке, активно пополняют свои ряды молодежью. Рост активности отмечен в Пакистане, Египте, Саудовской Аравии, Йемене, Иордании. Причем для набора новых членов группировки используют интернет-чаты, посвященные войне в Ираке. Уже известны группировки, внесенные в черные списки США и ЕС, возобновившие свою деятельность под новыми названиями. Падение режима Саддама Хусейна разрушило миф о гордом народе, сражающемся за свою независимость до последней капли крови. В глазах арабов падение Багдада – это низвержение символа их национальной гордости, очередное поражение мусульман перед наступающим Западом. Практически все СМИ региона проводят параллели между этой войной и арабо-израильским противостоянием, ближневосточной политикой Джорджа Буша и палестинской политикой Ариэля Шарона.
Госсекретарь США Коллин Пауэлл заявил, что Вашингтон должен любой ценой восстановить свой имидж в арабском мире. Понимая, что причина антиамериканских настроений сегодня – это, прежде всего, оккупация Ирака, он говорил не о том, каким образом Вашингтону следует откорректировать ближневосточную политику, а о том, что необходимо сделать все, "чтобы в мире по-иному воспринимали то, что делают США". Но одновременно Белый дом выдвигает обвинения против Ирана (в попытках приобрести собственное ОМП) и Сирии (в помощи саддамовскому режиму), заставляя всех еще раз убедиться, что мир находится только в начале новой региональной войны, цель которой – кардинальное переустройство Ближнего Востока. А то, что эти обвинения прозвучали на приеме в честь американских евреев – стало для арабов очередным сигналом о приоритетах Америки.
На фоне продолжающейся израильской оккупации палестинских территорий главным результатом "демократизации Ирака по-американски" станет усиление консервативных теократических элементов в ущерб демократическим реформам, на которых так настаивает Вашингтон. Грядущие президентские выборы в арабских странах приведут к радикализации настроений населения.
Реальность такова, что, заявляя о намерении сделать постсаддамовский демократичный Ирак "примером для всего региона", в остальных странах американцы по-прежнему предпочтут поддерживать правление лояльных диктаторов, как, например, это происходит в Пакистане. Оно и понятно – при такой ненависти в регионе к США и их ценностям, американцы едва ли могут рассчитывать на совместимость арабской демократии и успешного продвижения в регионе своих интересов. Что же до перспектив американо-арабского примирения, то здесь вообще трудно представить, каким образом можно кардинально изменить образ Америки в глазах исламской общественности.
