Уже сейчас очевидна особая заинтересованность иностранных государств в иммиграции высококвалифицированных кадров и инвесторов из России. Воспроизвести заново в полном объеме потерянный интеллектуальный ресурс нации в обозримом будущем маловероятно. Делать ставку на восполнение национального интеллектуального и экономического ресурса за счет деятельности интеллигенции и бизнесменов российской диаспоры можно, но без внутрироссийского резерва ее будет недостаточно.
Если одни страны прагматично регулируют в своих интересах иммиграционные процессы, почему Россия не может разумно регулировать процессы эмиграционные?
Между прочим, международное право предусматривает не только защиту прав человека, но и интересов государства. Согласно принятой Генеральной Ассамблеей ООН Всеобщей декларации прав человека 1948 года личность имеет право "покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну", и в то же время государство может в случае необходимости законодательно ограничивать право на эмиграцию. Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. в 12-й статье уточняет позицию ООН, предусматривая ограничения эмиграции, связанные с охраной государственной безопасности, здоровья и нравственности населения. Российским властям самое время вспомнить об этих документах и всерьез задуматься о разработке эффективных методов регулирования эмиграции и стимулирования реэмиграции.
Историческая ретроспектива отечественной эмиграционной политики в широких хронологических рамках должна предшествовать формулированию ее новой философии и идеологии. Через осмысление принципов и механизмов реализации эмиграционной политики прошлого, через анализ ее противоречий и ошибок можно по-новому оценить современную ситуацию, спрогнозировать возможные последствия решений на государственном уровне.
Российская эмиграционная политика включает в себя несколько периодов – допетровский, петербургский, советский и современный – каждый из которых состоит из определенных этапов. В ее допетровском периоде (XV – XVII вв.) следует различать этап генезиса и этап правового оформления. Зарождение эмиграционной политики приходится на время становления централизованнного Московского царства. Формирующаяся самодержавная власть в лице великих князей московских, присоединяя территории удельных княжеств и подчиняя своей воле их владетелей, стремилась удержать бояр на службе. Право свободного отъезда князей, опиравшееся на традицию, не было отменено в законодательном порядке. Но московская власть фактически упразднила его с помощью таких средств, как государева опала и крестоцеловальные (или поручные) записи. Отъезд князей с уделами из Литвы считался легитимным, отъезд в Литву – изменой. Князь М.Глинский провел в тюрьме двенадцать лет за попытку отъезда на родину в Литву. Крестоцеловальные записи вынуждены были дать на себя И.Ф. Бельский (1524), И.М. Воротынский (1525), Ф.И. Мстиславский (1529) и другие.
Основателями российской эмиграционной политики можно считать великого князя Василия III и его сына царя Ивана Грозного, которые столкнувшись со систематическим уходом своих бояр за рубеж, первыми стали брать с них поручные записи о том, что они не убегут из Московского государства. В случае попыток к побегу они взимали с них значительные денежные пени и отдавали провинившихся на поруки другим, которые обязывались платить за того, за кого они поручились. Причем платить необходимо было колоссальные суммы в -15 тысяч рублей. Иван Грозный, особенно подозрительный и боявшийся измены, связал практически всех служилых князей поручными записями о том, "чтобы служить верно государю и его детям, не искать другого государства и не отъезжать в Литву и иные государства". Подчас поручные записи брались с других лиц и за самих поручителей.
К XVI веку складывается и идеологическая основа эмиграционной политики: официальной доктриной становится идея "Москва–Третий Рим", которая определяет закрытый характер, враждебное отношение православного Московского царства к латинствующему зарубежью, запрещение свободы выезда за границу вследствие ревностного отношения к сохранению благочестия.
Правовое оформление эмиграционной политики допетровского времени приходится на век XVII-й. Впервые появляются законодательные документы, нормирующие эмиграционные процессы. Это было обусловлено усложнением эмиграционных процессов в стране. С конца XVI – начала XVII вв. русские власти столкнулись с новым явлением – массовым бегством крестьян в пограничные государства вследствие последовательного их прикрепления к земле, гнета повинностей, регулярных войн и неурожаев хлеба. Государство, защищая интересы служилого дворянства, из поместий которого и бежали крестьяне, вынуждено было вырабатывать юридические ограничения для этого процесса.
Уже в 16 году в договор с королевичем Владиславом об избрании его на московский престол был внесен пункт о запрещении крестьянам переходить ни в пределах Московского государства, ни из Руси в Литву и Польшу. С 1617 года (со Столбовского договора со шведами) русские власти стали вносить в текст мирных договоров с пограничными государствами пункт о выдаче перебежчиков с обеих сторон.
Для других сословий российская эмиграционная политика была законодательно оформлена в 1649 году – в тексте Соборного уложения. В главе шестой "О проезжих грамотах в иные государства" был установлен порядок выезда из страны. Выезд был возможен только в мирное с Московским царством государство и только по проезжей грамоте, о которой было необходимо "на Москве бити челом государю, а в городах воеводам". Россиян, уехавших за границу без проезжей грамоты "самовольством", а по возвращении разоблаченных по доносу, надлежало допросить о причинах поездки. Уличенные в измене или в ином каком лихом деле подлежали смертной казни. За выезд из страны для торговли без проезжей грамоты полагалось наказание кнутом. В то же время в пограничных городах был установлен следующий режим: крестьяне и помещики могли обходиться без проезжих грамот при проезде через литовские и немецкие порубежные земли вследствие того, что они "с литовскими и немецкими порубежными людьми живут смежно".
Основной причиной строгости подобной эмиграционной политики было опасение государства потерять служилых людей и источник дохода. Самодержавный режим резко контрастировал с европейской действительностью того времени. "Русским людям служить вместе с королевскими людьми нельзя ради их прелести, – отмечал в XVII в. князь И.Голицын, – одно лето побывает с ними на службе, и у нас на другое лето не останется и половины русских лучших людей, не только что боярских детей, останется, кто стар или служить не захочет, а бедных людей не останется ни один человек".
Но уже c начала XVII в. и в политике правящих кругов, и в общественных умонастроениях стали подспудно проявляться веяния грядущей эпохи Петра Великого: потребность во взаимодействии с Западом, в свободном выезде за рубеж для приобщения к европейскому знанию. Сначала Борис Годунов посылает в Европу на учебу молодых дворян. А в 16 году уже сами представители служилого класса внесли в текст договора с королевичем Владиславом пункт о дозволении свободного выезда в христианские земли для науки (правда, в окончательном варианте договора, этот пункт исчез).
