Если и в самом деле следовать исторической правде, то надо признать, что во времена древнего Херсонеса об Украине никто в мире не имел ни малейшего представления, и если в конце XIX века в австрийской Галиции профессор Львовского университета М.Грушевский стал писать о "Руси-Украине", то это вовсе не означает, что, к примеру, киевский князь Владимир, принявший крещение в Херсонесе, называл свою державу Украиной, а себя считал украинцем в том смысле, который вкладывал в это слово упомянутый М.Грушевский.
Херсонес в силу экономических причин, усугубленных татаро-монгольскими набегами на рубеже XIV-XV веков, пришел в запустение. Господствующим населенным пунктом – крепостью и портом – являлась Коломиста, основанная в VI веке, а в XV веке захваченная турками и переименованная в Инкерман. Инкерман, хотя и расположен в пределах нынешнего Севастополя, но совсем не на том конце бухты, где обозначил будущий город Александр Суворов. Собственно же Севастополь родился при следующих обстоятельствах.
После русско-турецкой войны 1768-1774 годов, в ходе которой была провозглашена независимость Крымского ханства от Турции, проигравшая сторона долго не могла смириться с потерей контроля над Крымом. В 1778 г. в Ахтиарской гавани стали на якорь турецкие суда. 7 июня был убит донской казак, на что командовавший русскими войсками Александр Суворов не посчитал нужным закрывать глаза. В ночь на 15 июня Александр Васильевич распорядился насыпать возле устья бухты земляные насыпи, которые затруднили бы выход противника в море.
Увидев эти насыпи, Гаджи-Мяглет пришел в ярость: штиль, паруса опали, а тут того и гляди с насыпей пальбу откроют! И он дал команду выходить в море на веслах.
До официального отречения Шагин-Гирея от крымского престола в пользу России оставалось 5 лет. Но место Севастополя в военной истории страны было уже определено.
Ввиду всего вышесказанного рассуждения Н.Касьяненко о том, что, если провести экскурсию по Севастополю, то на каждом шагу мы "встретим именно украинскую историю", выглядят бледно. Автор опирается на то, что люди, прославившие здесь "русское оружие" (слова "русское оружие" взяты в кавычки), имели глубокие украинские корни. Так, например, о предке адмирала П.С. Нахимова "Тимофее Нахимiве" в документах написано, что он был "из малороссиян". Следовательно, "из малороссиян" были и Мануйло Нахимiв и его сын Степан, и сын Степана, который родился в смоленском имении Нахимiвых, – Павел Степанович Нахимов, адмирал, герой Крымской войны".
Однако обратим внимание, что хотя в документах, о которых упоминает Н.Касьяненко, указано, что предок П.С. Нахимова был из малороссиян, малороссияне (малороссы) точно так же, как и великороссияне (великороссы) были русскими, принадлежали к Русскому народу. Версия же о том, что малороссы представляют собой совершенно иной, чуждый великороссам народ, стала распространяться во второй половине XIX века сторонниками так называемого украинофильского движения, развившегося затем в украинское сепаратистское движение, которые, чтобы избежать неудобных для них названий, имеющих русский корень ("малороссияне", "малороссы"), стали внедрять для обозначения южнорусской ветви русского народа наименование "украинцы". После переворота 1917 года и установления власти большевиков названия "малороссияне", "малороссы" были полностью выведены из употребления и заменены названием "украинцы", а русскими стали называть только великороссов.
Но в ситуации, которую мы рассматриваем, нельзя ограничиваться простой заменой термина "малороссы" на "украинцы", а необходимо учитывать различие в значении этих терминов, на которое в свое время указывали сами же деятели политического украинского движения. В 1917 году М.Грушевский в своей брошюре "Хто такi Українцi I чого вони хочуть" ("Кто такие Украинцы и чего они хотят") подробно разъяснял, что украинцами, в отличие от малороссов, считаются лишь те, кто причисляет себя к отдельному украинскому народу. Поскольку указанное издание вышло в Киеве, М.Грушевский ограничивал цели украинцев широкой автономией Украины в федеративной Российской республике, тогда как сторонники украинского движения в австрийской Галиции прямо ставили целью разрушение единой России и отрыв от нее южнорусских (украинских) земель, следовательно, выступали с позиций украинского сепаратизма. Таким образом, применительно к ситуации второй половины XIX – начала XX века, используя терминологию в принятом тогда значении, мы должны называть украинцами только тех сторонников украинского движения, которые в той или иной степени были привержены идее украинского сепаратизма, но не всех малороссиян. Рассуждения же Н.Касьяненко об украинской истории Севастополя полностью строятся на подмене названия "малороссияне" названием "украинцы", без учета указанного выше различия.
Однако если Н.Касьяненко предлагает считать Севастополь городом украинской славы на том основании, что в обороне Севастополя в период Крымской войны принимали участие украинцы (малороссияне), то почему тогда в современной Украине не считают городом украинской славы, например, Полтаву, в обороне которой в 1709 году также принимали участие украинцы (малороссияне)? Не потому ли, что в соответствии с принятыми в нынешней Украине идеологическими установками славными событиями украинской истории, в частности, военной, должны считаться лишь те, в ходе которых уроженцы южнорусских земель воевали на стороне поляков, турок, шведов, австрийцев, немцев против России, однако ни в коем случае не те, где они воевали на ее стороне?
На этом фоне странным кажется, что Н.Касьяненко отмечает: первый памятник в Севастополе поставили украинцу! Это был памятник капитан-лейтенанту А.И. Казарскому, командиру брига "Меркурий", который в 1829 г. во время русско-турецкой войны выдержал бой с двумя турецкими кораблями. Зная, из каких персонажей сейчас лепят "украинских героев", можно ли ставить в один ряд с ними А.И. Казарского, не спустившего российский военно-морской флаг перед лицом противника, в десять раз превосходившего бриг "Меркурий" по числу орудий?
Можно согласиться с тем, что Севастополь – город и украинской славы, если под украинцами мы будем понимать малороссиян как часть Русского народа. Но это значит, что слова из песни: "Севастополь, гордость русских моряков" вовсе не выдумка советской пропаганды, в чем нас сейчас пытаются уверять деятели из общества "Просвiта". И мы вправе называть Севастополь городом русской, уточним – общерусской славы, потому что здесь и великороссияне, и малороссияне плечом к плечу сражались с неприятелем, отстаивая свое общее Отечество.
Те же группирующиеся в рядах "Просвiты" "нацiонально-свiдомi" украинцы, которые в прошлом находят украинских героев только среди прихвостней врагов России и Русского народа, а в наше время ратуют за выдворение из Крыма Черноморского флота Российской Федерации, чтобы сдать Севастополь под военную базу НАТО, не имеют никакого права примазываться к славе Севастополя.
