Станислав Смагин, политолог
9 августа исполнился ровно год со дня президентских выборов в Белоруссии и последовавших за ними беспорядков. Этот год вместил в себя многое: собственно беспорядки, их жесткий разгон и последующий их переход в вялотекущую стадию, многочисленные расколы в рядах оппозиции и сопутствующие драматические эпопеи, история с недопуском в страну католического епископа Кондрусевича и ее тихое разрешение, многочисленные обещания Лукашенко относительно конституционно-политических реформ, остающиеся по большой части на бумаге, громко раскрытые попытки госпереворота, снятие в Минске с европейского авиарейса оппозиционного журналиста Протасевича, мгновенно превратившегося едва ли не в фаната Лукашенко и засим фактически потихоньку реабилитированного, а также многое другое.
Внутренняя ситуация, как уже сказано выше, к годовщине относительно стабилизировалась, хотя и по-прежнему искрит. На внешнем фронте Запад после истории с Протасевичем усилил санкционный прессинг, Байден принимает Тихановскую с неопределенным статусом этого приема и угощает ее печеньем, но какого-то решающего давления не происходит. Отношения с Китаем остаются стратегическими, а с Россией обычными, то есть союзно-неопределенными. На фоне некоторого, пусть и обманчивого затишья Лукашенко аккурат 9-го числа устроил «Большой разговор» - пресс-конференцию с элементами дискуссии. Разговор получился действительно большим как по охвату тем, так и по хронометражу – свыше восьми часов. Подобная продолжительность, помноженная на некоторые личностно-ораторские особенности Александра Григорьевича, заставила некоторых наблюдателей вспомнить многочасовые речи Фиделя Кастро.
На самом деле, кроме продолжительности и отдельных острот, схожести с Кастро было довольно мало. Да и содержательная объемность получилась слегка кажущейся. По большинству пунктов «батька» со стилистическими вариациями повторил то, что говорил в течение года, а по некоторым – и раньше. Таким образом, получилось не только собрание сочинений прошлого, но и удобная методичка на будущее.
Допустим, на вопрос, когда у Белоруссии будет новый президент, Александр Григорьевич «сенсационно» ответил: «Скоро, очень скоро». Но «сенсация» ожидаемо оказалась дутой. Во-первых, в стране намечен референдум, на котором будет принята (разумеется, будет) новая Конституция с закреплением в ней роли Всебелорусского народного собрания (ВНС) и его постоянно действующего органа – президиума. Этим органам будет передан ряд президентских полномочий. Каких именно, Лукашенко сказать затруднился, но не исключил, что возглавит ВНС, более того – предложил белорусам «молиться Богу», чтобы это произошло. Вполне очевидна взаимосвязь: чем выше шансы на эту кадровую перестановку (а они близки к абсолютным), тем существеннее будут полномочия Собрания.
Но и потерявший в весе президентский пост «батька» абы кому не оставит. Он прямо сказал, что за последний год в его окружении выкристаллизовалось полтора-два десятка человек, которые похожи на своего лидера, честны и прагматичны. Вот из них-то Лукашенко и выберет несколько счастливчиков, из которых в свою очередь белорусский народ выберет нового президента. Это даже не иранская система, где аятолла все же вмешивается в кадровые политические решения в редких и ключевых для страны случаях, а банальное превращение президентства в придаток к ВНС. Точнее, к харизматической фигуре его пока что гипотетического руководителя.
Ничего по сути нового интервьюируемый не сказал и о российско-белорусских отношениях. Он много и со вкусом напирал на верное союзничество и дружбу, при этом заявил, что признает Крым российским, лишь когда туда придет работать последний российский олигарх. «Батька», конечно, верно указал на болезненную проблему издержек, которые несет для полуострова российский олигархический капитализм и его нежелание ссориться с международными партнерами, но одновременно фактически признался, что ставит себя на одну доску с народными любимцами из списка Форбс. Да и похоже это на отговорку – впрочем, хотя бы новую. В остальном тезисы старые. Российских военных баз в Белоруссии не будет, реальной глубокой интеграции тоже, так как просто обычное тесное партнерство выгоднее всем.
Интересный нюанс связан с двойственностью позиции Лукашенко в сфере российско-белорусских отношений. Александр Григорьевич среди прочего обмолвился, что Белоруссия де-факто не нейтральная страна, так как состоит в ОДКБ; стало быть, пункт в Конституции о государственном нейтралитете утратил актуальность. Через пару дней рабочая группа по разработке проекта новой Конституции и правду убрала из нее данное положение. Однако не уточняется, почему именно (по причине членства в ОДКБ и союза с РФ) Белоруссия не нейтральна.
При этом в ходе интервью белорусский президент неоднократно и со вкусом говорил о союзе с Россией тогда, когда речь шла об отношениях с Западом. В таком контексте Лукашенко почти всегда говорил не о Белоруссии самой по себе, а употреблял словосочетания типа «мы и Россия». Имелось в виду, что «мы и Россия» себя в обиду не дадут, даже если Запад по глупости развяжет третью мировую ядерную войну. Однако «батька» недвусмысленно дал понять, что цель жесткой риторики и поведения – вернуть Запад к равноправному конструктивному разговору. И тут уже не с «мы и Россией», а конкретно с Белоруссией.
Довольно много времени было уделено отношениям с Украиной. Лукашенко выразил разочарование политикой Киева, поддержавшего белорусские волнения и рьяно включившегося в санкционный накат после «дела Протасевича», а также лично Зеленским, к которому относился покровительственно, а он повел себя «подленько». Украинский политический класс, посетовал Александр Григорьевич, забыл, как он спас его от поражения в Донбассе, организовав минскую переговорную площадку, и как он деятельно помогал стабилизации послемайданного режима, в частности поставками ГСМ (в том числе и на военные нужды). По словам Лукашенко, он никогда первый не нападет на Украину, но однажды киевский режим допрыгается и он, перейдя границу, свергнет его без оружия. Тем паче, оказывается, своим «батькой» его видят 9/10 украинцев.
Было, разумеется, и много других тем. Общее же впечатление получилось столь же двойственным, как и содержание мероприятия. Очевидно, перед собравшимися предстал сильный и опытный политик, который иначе бы просто не удержался почти тридцать лет в президентском кресле, пройдя через немало кризисов и коллизий. Он был готов остро отвечать в том числе и на непростые вопросы, но всякий раз получалось, что в том или ином виде этот ответ уже звучал, порой и не раз. В принципе, беседа получилась своеобразным символом политической стратегии Лукашенко. Формуле динамичного консерватизма «чтобы все осталось по-прежнему, нужно, чтобы все поменялось» он противопоставляет свою: «Отставим все по-прежнему, сделав вид, что все поменялось».
